— Зак. — Осьми вертится в моих руках, проводя кончиком пальца по моему носу. — Проснись.
Я не могу сомкнуть веки.
— Это не смешно.
Никакого ответа.
— Давай займемся сексом.
Мои глаза распахиваются. Я набрасываюсь на нее, покрывая поцелуями каждый сантиметр ее лица.
— Ах ты, похотливая собака. — Она хихикает, вырываясь из моих объятий. — Даллас рожает. Нам нужно срочно ехать в больницу.
— Почему? Не от нас она забеременела.
Я целую ее шею, обнимаю ее грудь и подношу сосок ко рту.
По понятным причинам мы спим голыми. Не было ни одной ночи, когда бы мы не проснулись, потные и нуждающиеся, чтобы заняться сексом, просто чтобы напомнить друг другу, что мы можем.
Теперь, когда я больше не боюсь прикосновений, мой общественный долг — наверстать упущенное.
Фэр откидывается и вскакивает на ноги.
— Это экстренное собрание.
Я опираюсь головой на кулак, наблюдая за ней с нашей кровати.
Даллас сказала, что хочет, чтобы все присутствовали, чтобы мы могли окончательно определиться с именем.
— Меня не волнует, захочет ли она назвать ребенка в честь своего любимого ресторана. — Фэрроу бросает на меня предупреждающий взгляд. Моя улыбка сходит на нет. — Нет, скажи что это не так.
— Она хочет. — Она морщится и направляется к гардеробной, чтобы вернуться с безразмерной серой толстовкой и джинсами, в которых она все еще выглядит как модель. — В ее защиту скажу, что ресторан называется "У Антонио".
Я смотрю на нее и ухмыляюсь. Одного наблюдения за ее существованием достаточно, чтобы я возбудился.
Она застегивает джинсы и наклоняет голову набок.
— Закари.
— Мэм?
— Оденься. Мы едем в больницу.
— Мне даже не нравится Даллас, — вру я.
Она нормальная, я думаю.
Для человека.
Фэрроу хватает свой рюкзак и перекидывает его через плечо.
— А вот я тебе нравлюсь.
— Ты мне не просто нравишься, Фэрроу Баллантайн. Ты мне чертовски нравишься.
По коридору родильного отделения разносится ровное тиканье больничных аппаратов.
Кроссовки Фэр скрипят по линолеуму пола. Она крепче прижимает к груди коробку с пончиками, мчась быстрее, чем того требует ситуация.
Я сопровождаю каждый ее галоп явным вздохом, хотя никогда не был так счастлив за всю свою чертову жизнь.
Фэрроу уже постучалась в палату Даллас, когда я проскользнул рядом с ней. Как обычно, от приветствия Даллас и Ромео мне хочется отбелить уши.
Осьми проносится мимо двери еще до того, как Ромео успевает сказать: "Открыто".
— Как и моя вагина, видимо. — Даллас поднимает свое одеяло, как будто нам нужно визуальное подтверждение. — Эй-йо, разрыв третьей степени.
Убейте меня сейчас.
Почему эта пара так назойливо рассказывает о себе?
Я не могу представить, что подпущу кого-то к Фэрроу так скоро после рождения моего ребенка.
Но я очень живо представляю себе ситуацию, когда она рожает нашего ребенка.
— Вот. — Моя невеста протягивает Даллас коробку из кондитерской. — Две дюжины пончиков, как ты и просила. Выглядишь потрясающе.
Она не выглядит потрясающе. Она выглядит так, будто только что вернулась после борьбы с медведем. И проиграла.
Но я ценю то, что у Фэрроу всегда найдется доброе слово, когда речь идет о людях, которых она любит.
Я обнимаю Ромео — это произошло недавно, но нежелательно.
— Поздравляю.
— Спасибо, чувак. — Честное слово, кончики его ушей краснеют.
Я обвожу взглядом просторную комнату.
— Кстати, а где ребенок?
— Медсестры забрали его, чтобы дать мне немного времени отдохнуть. — Даллас запихивает пончики в горло. — Он скоро вернется, и мы все сможем увидеть его и выбрать имя. — Она вскакивает на ноги и швыряет пончик в грудь Ромео, чтобы похлопать. — Я отобрала тридцать имен.
Господи.
Это будет долгий день.
Ромео застывает на месте, его ладонь останавливается на середине кисти над его мятой рубашкой.
— Все?
Оливер и Фрэнки врываются в дверь без стука. На них одинаковые растрепанные лица. Волосы в беспорядке. Помятая одежда. По подбородку Фрэнки тянется полоска красной помады.
Мое первое предположение, конечно, — горизонтальное танго.
Мое второе предположение — более безумное и, следовательно, вероятно, правильное.
И, конечно же, в воздухе раздается чириканье.
Нет, они не улетели.
Даллас запихивает пончики в рот, слишком занятая, чтобы заметить состояние двух своих посетителей.
— Привет, ребята. Спасибо, что пришли.
Олли заправляет рубашку в брюки и прочищает горло.