От последовавшей за этим суматохи у меня закружилась голова.
Вера указала на своих дочерей.
— Регина, посмотри наверху. Табби, осмотри дом у бассейна и подвал. Она не может быть далеко. Ее машина припаркована у входа. Я проверю здесь.
Шквал ног разбежался в разные стороны.
Дверь на задний двор с треском распахнулась. Светильники зазвенели от тяжелых шагов. Дверцы шкафов со скрипом открывались в быстром темпе.
Зак зевнул, возможно… забавляясь моими жизненными обстоятельствами.
— Она не стала бы прятаться в шкафу.
Вера распахнула еще один.
— Почему?
— Потому что она не полная идиотка.
— Поверьте мне, она…
— Я не верю.
— Ч-что?
— Я не доверяю вам. Продолжайте искать. — Он проверил свои наручные часы. — Мне нужна ее голова на блюдечке, и я хочу получить ее до шестичасовой встречи на другом конце города.
Я увидела в этих словах то, чем они были.
Объявление войны.
Если он думал, что я сяду и приму это, то у него на уме было совсем другое.
То, что я терпела жестокое обращение дома, чтобы обеспечить защиту своего имущества, не давало ему права сделать меня своей новой любимой игрой.
До смерти отца я всю жизнь устраивала своим приемным монстрам ад.
Дошло до того, что Вера практически умоляла меня переехать в Сеул, Регина передала мне брошюры всех известных пластических хирургов, а Табби нарисовала на карте все злачные места для гурманов. (Я даже не знала, что она умеет читать карты).
Я умею бороться, Закари Сан.
Без перчаток. Никакой пощады. Пока не прольется кровь.
— Я бы не стала ей перечить. — В тоне Веры зазвучал яд. — Я пыталась с ней быть хорошей, мистер Сан. Правда, пыталась. Но Фэрроу уже не исправить. Думаю, все дело в генах, которые передала ей мать. Она…
Она выдохнула, но не закончила фразу.
— Что она?
— Такая неженственная.
— Расшифруйте.
— Непокорная, вздорная, невоспитанная. Сорванка. — Слово прорвалось сквозь зубы. Вера захлопнула шкаф и покачала головой. — У нее было столько неприятностей в детстве. Представляете, ее выгнали из частной школы в шестнадцать лет. Она раздавала таблетки ученикам, которые в них нуждались. Бесплатно.
И я бы сделала это снова.
К черту патриархат.
И Веру тоже к черту.
— Она вообще закончила школу?
На данный момент это имело значение?
По иронии судьбы, ближе всего к тому, чтобы использовать свой аттестат зрелости, я подошла через исследовательские навыки, необходимые для проникновения в твой дом.
— Едва ли. — Она подняла руки вверх. — Ее отец решил отправить ее в академию фехтования в Сеуле. Она всегда этого хотела. Она всегда смотрела на меня и моих бедных дочерей свысока. Не позволяла мне выбирать ей одежду, делать маникюр или стричь эти ужасные волосы.
— Колледж?
Вера хмыкнула, махнув рукой.
— Даже не муниципальный колледж. Табита, однако, получила степень бакалавра в Колумбийском университете, а моя милашка Регина училась в престижном…
— Нет необходимости заканчивать предложение. Уверяю вас, ни одну часть меня это не волнует.
Даже если бы ему было не все равно, у Табби действительно не было диплома Колумбийского университета.
Но Колумбийский колледж в Мэриленде не совсем подходил для этого.
Вера открыла холодильник. О чем она думала? Что я забралась между галлоном пробиотического йогурта и двойной банкой маринованного лука?
Кто-нибудь, позвоните Шерлоку и скажите, что он может остаться без работы.
Мистер Сан, очевидно, не был так сильно потрясен, как хотелось бы Вере, потому что она перешла к части программы с фальшивым плачем, только ей не удалось выдавить слезу, поэтому ее нос просто сморщился и опустился.
Вера провела рукой по щеке. Сухая, как чилийская пустыня.
— Она дралась со мной из-за этого кулона. Устроила мне ад. Но нам нужны были деньги. Ее покойный отец работал с очень маленькой прибылью, а мои девочки должны быть обеспечены, пока не начнут действовать страховые выплаты. — Она говорила так, словно Регина и Табби были детьми, а не дееспособными женщинами в возрасте около двадцати лет. — Мне очень стыдно за поведение Фэрроу.
Мне тоже было стыдно.
Быть связанной с этим горячим беспорядком.
К счастью, не через ДНК.
Зак прервал ее стоны.
— Миссис Баллантайн?
— Да?
— Попробуйте зайти в кладовку и избавьте нас обоих от страданий, которые доставляет этот разговор.