Все мое тело ожило, пульс заколотился под каждым сантиметром кожи.
Я хотела большего.
И в то же время я не хотела иметь с ним ничего общего.
Логика подсказывала, что такой человек, как он, будет дерьмом в постели. У него были все неправильные черты талантливого любовника.
Слишком эгоистичен.
Слишком красив.
Слишком самовлюбленный.
Но я все равно хотела этого.
Мой взгляд метнулся к нему. Он без труда встретил мой взгляд. Он не был психопатом.
Нет. Он был чем-то совершенно другим.
Единственный монстр в своем роде.
— Сделка с дьяволом?
Он уставился на меня снизу вверх, каждый дюйм его тела был похож на замерзшую тундру.
— Единственное, что ты потеряешь, заключив такую сделку, — это душу, а она стоит не так уж много.
Неприступный комок не давал мне произнести ни слова.
Я проглотила его, впиваясь ногтями в ладонь.
— Откуда ты знаешь?
Он пожал плечами, его нож все еще был возле моей киски, в том месте, где клубилось тепло.
— Большинство людей вообще не обладают душой.
— Может, и у меня нет души?
Ты действительно сейчас говоришь с Закари Сан о душах?
Что с тобой не так?
Ответ, конечно же, был многозначительным.
Целая куча, на самом деле.
Но каждая минута разговора была минутой, когда он меня не ранил.
Да. Вот почему, Фэр.
Продолжай говорить себе это.
Он рисовал легкие круги плоским острием ножа, посылая фейерверки от моего ядра до пальцев ног.
— Ты знаешь.
— Откуда ты знаешь?
— От тебя несет. — Его челюсть сжалась под гладкой золотистой кожей. — А я коллекционер душ.
Ты пьян?
Он таким не выглядел, но звучал именно так.
Я хотела спросить, но все, что у меня получилось, это
— Ты собираешь души?
— Самая недооцененная валюта в мире. Все хотят иметь такую, а их трудно достать. Вот почему люди покупают искусство. Искусство заставляет тебя чувствовать себя живым.
— Только если ты уже живешь.
— Даже если ты на волосок от смерти, — возразил он, рисуя на мне неразборчивый узор. Когда я уже думала, что на него ничего не действует, он бросил взгляд вниз. Лезвие задело крошечный участок обнаженной кожи над моим поясом. — Как только я завладею чьей-то душой, она станет пешкой в моих руках.
Майкл Майерс по своей навороченности напоминал телепузика. О том, как хорошо ему удавалось скрывать это с помощью неземной внешности и безупречных манер, можно было бы написать диссертацию по психологии.
Я подумала, не подслушивают ли нас Вера и девочки из гостиной.
С этого ракурса мы не могли видеть дальше пустой дверной коробки, но я бы не стала им мешать. Они любили сплетничать почти так же сильно, как и видеть, как меня наказывают.
Я причмокнула губами.
— Знаешь, что я думаю?
— Нет. Можешь оставить свои два цента себе. Ты выглядишь разбитой.
Я проигнорировала его колкость.
— Ты что-то скрываешь. Ты не похож на человека, который носит с собой оружие.
Сказав это, я поняла, что на самом деле не испугалась.
Захвачена, разгневана и готова к бою? Конечно.
Но страшно? Как бы безумно это ни звучало, но даже когда его нож был направлен прямо на меня, я чувствовала себя в безопасности.
Он покачал головой.
— Ты даже не представляешь, что я за человек.
Его сумрачные, сверкающие глаза окинули меня взглядом. Я воспользовалась возможностью схватиться за нож. Я нацелилась на рукоятку, но мои пальцы случайно соприкоснулись с его пальцами.
Зак зашипел и отпрянул, словно мое прикосновение поставило на нем клеймо.
Выражение его лица стало диким. Он попятился назад, глаза остекленели от чего-то, чего я никогда раньше не видела.
Не на нем.
Ни на ком.
Его спина ударилась о раковину с громким стуком. Я была так удивлена его бурной реакцией, что тоже пошатнулась в противоположную сторону.
— Не трогай меня.
Слова прозвучали резче, чем он когда-либо говорил со мной. Впервые он не шептал, не шипел и не хрипел.
В этом простом заявлении не было никакого контроля.
Вопреки всякой логике я выпрямилась, заставив себя отвести плечи назад. Мысль о том, что я каким-то образом перевернула ситуацию, приводила меня в восторг.
Каким бы ни было твое слабое место, я найду его. А потом буду давить на него, пока ты не истечешь кровью.
Я вцепилась в край прилавка позади себя, заставляя жажду крови отступить. Сердце билось так сильно, что я боялась, что оно сломает мне грудную клетку и вырвется из плоти.
Больничный счет был мне не по карману.