Я собираюсь лишить его девственности.
У меня будет то, чего не было ни у кого — Закари Сан.
Я придвинулась к нему, одной рукой расстегивая лифчик за спиной.
— Это не то, чего ты должен стыдиться.
Он горько усмехнулся.
— Я тридцатитрехлетний девственник.
— Ты мужчина с травматическим прошлым, из-за которого тебе трудно прикасаться или чувствовать, — возразила я, догадываясь, но и будучи уверенной.
Он никогда не говорил об этом в интервью, но мне попадались статьи, в которых описывалась ужасная смерть его отца и то, в каком состоянии пожарные нашли Зака.
Если бы это была я, я была бы безутешна.
Навсегда измененной.
Навсегда испорченной.
Я позволила лифчику соскользнуть с рук. Мои сиськи вздымались, полные и готовые к прикосновениям. Его взгляд остановился на моих сосках, похожих на два бриллианта.
Он завороженно наблюдал, как я пробираюсь к нему.
— Эта история с Эйлин… — Он прочистил горло. — Она не настоящая. Это договоренность.
— Я знаю.
И я все еще ненавижу его, хотя и не имею на это права.
Я подошла к нему и облокотилась на его талию, обнажив все, кроме трусиков. Мои колени опустились на скамейку по обеим сторонам от него, нависая над ним, но не касаясь его.
Я оперлась рукой о стену, чтобы удержать равновесие.
Он наклонил голову, наблюдая за мной из-под капюшона пьяными от вожделения глазами.
— Откуда ты знаешь?
— Потому что я видела, как ты на нее смотрел.
— И как же я на нее смотрел?
— Как будто она — 600-страничное руководство по слиянию, которое ты должен подписать.
Он захихикал. Он придвинул свою шею и грудь на дюйм ближе ко мне. Моя киска потекла в ответ.
Я чувствовала себя пустой.
Такой пустой.
— Руководство обычно не подписывают.
Я закатила глаза.
— Ты понимаешь, о чем я.
— Понимаю. Мне нравится твое чувство юмора. Если у меня когда-нибудь появится такое, оно будет похоже на твое.
Это был самый странный и самый сердечный комплимент, который я когда-либо получала.
— В любом случае… — Я нахмурилась, желая прикоснуться к нему. — Тебе не стоит на ней жениться, если она тебе не нравится"
— Нравится — не значит жениться, — возразил он, опустив глаза на мои сиськи.
Его руки дернулись по бокам.
Я знала, что он хочет прикоснуться к ним.
Но я также знала, что он этого не сделает.
Он не был готов. Пока не готов.
Он облизал губы.
— На самом деле, чем меньше она мне нравится, тем лучше будет наш брак. Улавливать чувства — ужасная слабость. Посмотри, что это сделало с Ромео.
Я покачала головой.
— О, Зак.
— Что?
— То, что она сделала с Ромео, это замечательно — она сделала его счастливым.
Я хотела коснуться его лица, волос, мускулистых рук, но остановила себя. Вместо этого мы смотрели друг на друга, дыша одним и тем же горячим, влажным воздухом. Привыкаем к близости.
Я знала, что кто-то может зайти в сауну в любую минуту. Что меня могут вообще изгнать из этого загородного клуба и из команды фехтовальщиков.
И все равно мне было все равно.
— Фэрроу, — наконец прорычал он, скользя взглядом по треугольнику между моими бедрами. К моим мокрым трусикам.
— Да?
— Я хочу снова увидеть, как твоя киска капает для меня.
— Тогда сними их с меня.
Его ноздри раздулись, и он сосредоточился, нахмурившись, как будто трусики лично на него напали.
Я подавила хихиканье.
— Я могу прикоснуться к тебе, если сделаю это, — сказал он через некоторое время.
— Мне бы это понравилось, Зак.
Он потянулся к ним, и это был мой шанс.
Я выгнула позвоночник, слегка отстраняясь от него.
— При одном условии.
Он поднял голову, насторожился, волосы растрепались, лицо было безупречным.
— Да?
— Ты выполняешь свою часть сделки. Ты наймешь мне частного детектива и команду адвокатов.
— Договорились.
Я слегка кивнула, хотя и пожалела о том, что напомнила ему об этом. Оно превращало все в сделку, а это не так.
Он был мне нужен с адвокатами или без них.
Я просто хотела возвести барьер. Чтобы напомнить себе уродливую правду.
Закари Сан никогда не будет моим.
Я не знала, что было трагичнее. То, что я хотела его. Или то, что я знала, что этого никогда не случится.
Он облизнул губы и хрустнул костяшками пальцев, словно готовясь к драке. Мои эмоции колебались между желанием поцеловать его — его шрамы, его страхи, его запреты — и забавой от того, насколько серьезно он ко всему этому относится.
Зак провел кончиками пальцев по резинке моих трусиков, стараясь не касаться плоти.