Для развлеченія я часто съ удовольствіемъ перелистывалъ книги. Случай (я пользуюсь этимъ общеупотребительнымъ, но ничего не значущимъ словомъ, потому что случая — нѣтъ) подсунулъ мнѣ подъ руки незначительную книжку, гдѣ рѣчь шла о водолѣченіи. Я ее перелистывалъ; тамъ были написаны невѣроятныя на взглядъ вещи; въ концѣ мнѣ блеснула вдругъ мысль: „да вѣдь здѣсь описано твое собственное состояніе!“ Я началъ перелистывать дальше. Дѣйствительно, оно было похоже, подходило, какъ двѣ капли воды! Что за радость, что за утѣшеніе! Новыя надежды оживили мое вялое, слабое тѣло, и еще болѣе слабый духъ. Книжка эта сначала была соломенкой, за которую ухватился утопающій; потомъ она сдѣлалась опорой для больного; теперь, наконецъ, она является мнѣ спасеніемъ, посланнымъ милосердымъ Провидѣніемъ въ минуту крайней опасности.
Книжка, въ которой трактовалось о силѣ свѣжей воды, написана была однимъ врачемъ; само примѣненіе было большей частью очень сурово и строго. Я попробовалъ 3 мѣсяца, потомъ полгода; замѣтнаго улучшенія не было; но не было и ухудшенія. Это придало мнѣ бодрости. Наступила зима 1849 г., я былъ въ Диллингенѣ. 2–3 раза въ недѣлю я выбиралъ уединенныя мѣста и купался нѣсколько минутъ въ Дунаѣ. Быстро я подходилъ къ мѣсту купанья, еще быстрѣе шелъ домой въ теплую комнату. Эти холодныя ванны никогда не вредили, но пользы приносили, какъ я думалъ, мало. Въ 1860 году переѣхалъ я въ Мюнхенъ. Тамъ встрѣтился я съ однимъ бѣднымъ студентомъ, которому было еще хуже, чѣмъ мнѣ; по мнѣнію врача того заведенія, гдѣ онъ былъ, ему жить оставалось очень недолго. Теперь у меня былъ товарищъ. Я его посвятилъ въ тайну моей книжки, и мы вмѣстѣ пробовали и практиковали наперерывъ другъ съ другомъ. Теперь этотъ господинъ еще живъ. Я самъ крѣпнулъ все болѣе и болѣе, сдѣлался священникомъ и отправляю св. Службу уже болѣе 38 лѣтъ. Друзья мои, льстя мнѣ, говорятъ, что они удивляются силѣ моего голоса и моей тѣлесной крѣпости, при моемъ 70-лѣтнемъ возрастѣ. Вода сдѣлалась и осталась моимъ вѣрнымъ другомъ; неужто можно на меня пенять за то, что и я остался ей навсегда вѣренъ.
Кто самъ терпѣлъ нужду и несчастіе, тотъ умѣетъ сочувствовать нуждѣ и несчастію.
Не всѣ больные несчастны въ одинаковой степени. Кто обладаетъ средствами и путями къ излѣченію, тотъ легко можетъ примириться съ кратковременнымъ страданіемъ. Такихъ больныхъ я самъ отсылалъ сотнями и тысячами обратно. Въ нашей помощи нуждается больше всего тотъ бѣднякъ, который самъ нищій и оставленный, обреченъ врачами и лишенъ помощи и лѣкарствъ… Всю массу такихъ людей я причисляю къ своимъ друзьямъ; и такихъ бѣдныхъ или обѣднѣвшихъ больныхъ я никогда не отсылалъ отъ себя. Мнѣ всегда казалось, да и теперь кажется жестокимъ, безсовѣстнымъ и неблагодарнымъ — запирать предъ такими несчастными двери, отказывать имъ въ томъ источникѣ помощи, который принесъ мнѣ самому исцѣленіе и спасеніе.
Громадное количество больныхъ, еще большее разнообразіе всевозможныхъ болѣзней побудили меня стараться обогатиться опытностью въ этомъ дѣлѣ, усовершенствовать методы водолѣченія.
Своему первому совѣтнику — вышеупомянутой книжкѣ — за ея совѣты я приношу мою сердечную благодарность. Но скоро уже я понялъ, что многіе способы примѣненія слишкомъ суровы, слишкомъ сильно дѣйствуютъ на человѣческій организмъ, устрашаютъ своей суровостью. Водолѣченіе называли прежде „лошадинымъ лѣченіемъ“, да и теперь еще называютъ многіе, которые, совсѣмъ не изучивъ, или не изучивъ основательно этого дѣла, бранятъ безъ разбора все, касающееся лѣченія водой, — шарлатанствомъ, невѣжествомъ, и т. п. Я, впрочемъ, охотно допускаю, что нѣкоторые, еще малоизвѣстные и неизслѣдованные способы врачеванія водою подходятъ болѣе къ одаренному крѣпкими мускулами и костями коню, чѣмъ къ слабому творенію — человѣку, обладающему нѣжными покровами и сильно развитыми нервами.