И стригутся коротко, и брюки носят! – поддержал я мысль Ивана Матвеевича.
И водку пьют, и курят как мужики! – с досадой поморщился Иван Матвеевич.
И бреются, как мужики! – добавил я.
Эка тебя занесло! – засмеялся Иван Матвеевич.
Ну, ноги свои бреют, – пояснил я.
И что на самом деле бреют? – изумился Иван Матвеевич.
Бреют! Бреют! – засмеялся Леллямер, входящий в комнату с холщовой сумкой и двумя студентками.
Знакомьтесь, это Тоня, а это Соня! – кивнул Леллямер на двух маленьких шатенок в очках, только Тоня была тоньше, а Соня потолще.
Ну-с, выпьем за счастье Муз! – провозгласил Леллямер, доставая из сумки бутылку шампанского, связку колбасы и банку сардин с хлебом.
Иван Матвеевич, – кашлянул для вежливости в кулак Иван Матвеевич и замолчал как рыба, только помаргивая застенчиво глазами.
Тоня и Соня подсели с двух сторон к Ивану Матвеевичу. Я их знал, поскольку они учились вместе с Леллямером. Леллямер иногда отдавался им за деньги или за конспекты лекций, которые они потом для него переписывали ровным почерком.
Как говорил Леллямер, пусть они не красавицы, зато они очень добрые и покладистые!
Пить мне не хотелось, но, глядя на снег падающий густыми хлопьями за окном, я присоединился к их компании. Только чтобы не напиться, я поставил себе под ноги пустую банку, куда потихоньку сливал шампанское с водкой.
Между прочим, перед вами сидит великий поэт! – кивнул в сторону Ивана Матвеича Леллямер.
Ой, как интересно! – заулыбались Тоня с Соней.
Кх, кх, – закашлялся Иван Матвеевич и исподтишка, за столом показал Леллямеру кулак.
Он только стеснительный немного, – засмеялся Леллямер, выпивая еще стакан водки, и ни с кем не чокаясь.
Ой, а прочитайте нам ваши стихи! – попросила Тоня.
Если можно, самые поздние, – присоединилась к ее просьбе Соня.
Выйди пьяненьким в чистенько поле.
Всю ночь проваляйся, мозги охлади,
Очисть организм свой от алкоголя
И обязательно счастье найди!
– неожиданно процитировал себя Иван Матвеевич, по его счастливой морде было понятно, что он их придумал только что.
Ай, да Матвеич, ай, да, сукин сын! – похвалил Ивана Матвеевича Леллямер.
Тоня с Соней с двух сторон поцеловали Ивана Матвеевича, отчего его глаза тут же увлажнились, и все сразу выпили за его талант.
Ближе к вечеру мы сбегали с Леллямером еще за одной бутылкой, но дверь нашей комнаты была закрыта, а за дверью слышались девичьи повизгивания и яростное сопение Ивана Матвеевича.
Вот старый козел, а обещал здесь никого не портить, – усмехнулся Леллямер и распечатав бутылку, стал пить прямо из горлышка.
Неожиданно мне тоже захотелось обругать Ивана Матвеевича но увидев, что Леллямер дает мне в руки бутылку, я тоже отпил, и почувствовал странное облегчение, будто все о чем я думал в последние дни, и даже история с Идой, вдруг свалилось с моих плеч. Я поглядел на Леллямера, он на меня, и мы легко рассмеялись, а потом присели на подоконник и закурили.
Ну, как там поживает бизнес-леди?! – спросил меня Леллямер.
Как всегда, парадоксально, – улыбнулся я.
У нас в России все бабы парадоксальны, – заговорил Леллямер, – куда ни глянь, везде одно торжество плоти над разумом!
Или разума над плотью, – усмехнулся я.
Или фигни над фигней, – Леллямер еще раз отпил из бутылки и опять постучал в дверь.
Сейчас, сейчас, – послышался за дверью торопливый шепот Сони и дверь открылась, и мы зашли.
Иван Матвеевич восседал за столом в одних трусах и майке, а по бокам около него сидели раскрасневшиеся Соня и Тоня, успевшие наспех одеться.
Итак, уважаемый, советую говорить мне только правду, – обратился Леллямер к Ивану Матвеевичу, – итак, почему вы без брюк?!
Видите ли, – закашлялся Иван Матвеевич, – я привык ходить по дому без брюк, а ваша комната для меня как дом родной!
Все-таки советую хорошо подумать над моим вопросом, – Леллямер опять отпил из бутылки.
Да, мне как захочется, так я всегда без брюк! – заулыбался Иван Матвеевич.
И чего захочется?! – безумно заморгал глазами Леллямер.
Ну, милый, ну, единственный, – Соня и Тоня мигом отлипли от Ивана Матвеевича, и обступив Леллямера, стали поглаживать его руками по спине.
Ты бы уж так не нервничал, – сочувственно взглянул на него Иван Матвеевич, – ведь ничего такого не случилось!
Хотите, я ему набью морду, – спросил Леллямер у Тони с Соней, но они что-то стали шептать ему, каждая в свое ухо, и Леллямер тут же успокоился и даже пожал руку Ивану Матвеевичу в знак примирения.
Мы снова сели за стол и допили оставшуюся водку, а потом Ивана Матвеевича сильно развезло, и он приобняв с двух сторон Тоню и Соню, сказал: