- Чувак, а когда выйдет ваш следующий альбом? – внезапно спросил Люк.
Эмили вдруг поняла - она совсем забыла о том, что Андреас – музыкант. Она ведь никогда и не слышала его музыки. А было бы интересно послушать.
- Когда я напишу песни для него, а потом мы его запишем, - отозвался Андреас.
- Последний был крут! – восхищенно сказал Люк. – Да и предыдущие тоже. Ты классно поешь!
- Спасибо. – На сей раз, улыбка Андреаса была искренней.
- А что тебе мешает написать песни сейчас? – снова встряла Саманта.
Эмили закатила глаза – она никак не угомонится!
- Попробуй сама напиши хоть одну, - внезапно для самой себя бросила она ей. – Думаешь, это так просто?
- А тебе-то откуда знать? – прищурилась Саманта. – Ты же вроде бумагу мараешь в редакции.
- Догадываюсь, - саркастично усмехнулась Эмили.
- Эмили права, - раздался спокойный голос виновника сего спора. – Написать песню не так просто, для этого нужно вдохновение.
- А я могу быть источником твоего вдохновения? – сверкнула белозубой улыбкой Саманта.
Андреас посмотрел на девушку, но ничего не ответил. А после перевел взгляд на Эмили.
По-моему, даже до Саманты в этот момент дошло, что Андреас интересуется вовсе не ею. Пунцовая от злости, она встала и пошла к балкону, к ней присоединилась Оливия, которая так и не сказала ни единого слова.
- Пойду, поем чего-нибудь, - встала Эмили с кресла. Она вышла из гостиной, не оглянувшись, но ей и не нужно было этого делать – она знала, что Андреас идет за ней.
Он нагнал ее через три шага.
- Ты так и не ответила на мой вопрос, - сказал музыкант, идя рядом.
Эмили посмотрела на него. Андреас казался сейчас обычным парнем, который пытается поближе познакомиться с симпатичной девчонкой, поддерживая беззаботный разговор. Но стоило ему поднять глаза, как Эмили снова ухнула в бездну. Странное чувство, томительное, тревожное и манящее. Она никогда ни на кого так не реагировала прежде.
- Я плохо спала, - честно ответила Эмили. Ей не хотелось говорить неправду или пытаться заигрывать с Андреасом, как это делала Саманта.
- Почему же?
Они уже дошли до двери в кухню. Эмили невольно повернулась к Андреасу, а он рукой оперся о косяк, преграждая ей путь.
Эмили снова начала бить дрожь. Тепло его кожи, аромат одеколона – и глаза, такие пламенные и, вместе с тем, немного отстраненные – это гипнотизировало ее и заставляло забывать обо всем, кроме него.
- Так почему ты плохо спала, Эмили? – услышав своя имя из уст Андреаса, та вздрогнула. Ей хотелось слышать снова и снова…
- Не знаю, - проговорила она. – Много впечатлений вчера, наверное.
- Плохих или хороших? – Андреас настаивал, не сводя с нее пристального взгляда.
Но Эмили неожиданно обрела спасение в лице домработницы Донованов. Женщина лет сорока пяти, ухоженная и пухленькая, выглянула из кухни:
- Доброе утро! Проходите, молодые люди, не стесняйтесь, тут как раз свежая пицца готова…
Андреас убрал руку, и Эмили тотчас проскользнула мимо него. Оседлав высокий табурет, она пододвинула к себе пакет апельсинового сока и стакан, а домработница поставила перед девушкой блюдо с еще дымящейся пиццей, источавшей аромат сыра и выпечки.
- Приятного аппетита! – сказала она, бросив быстрый взгляд на Андреаса, который ее, очевидно, тревожил.
Эмили поблагодарила ее кивком и улыбкой, и женщина покинула кухню. Андреас сел на соседний с Эмили стул и налил в ее стакан сок.
- Спасибо. – Эмили приняла из его руки стакан. – Пицца обалденно пахнет… Умираю с голоду.
- Ешь. – Андреас подвинул блюдо к ней поближе.
- Я не могу, когда на меня смотрят, - рассмеялась Эмили.
Андреас улыбнулся.
- Если бы я так реагировал, то уже умер бы с голоду. Бывает, на гастролях прохода не дают… Я иногда даже не слышу, что мне говорят, просто отключаю восприятие. Так проще.