А брать с собой ему некого. Постоянной подруги у него не водилось уже давно – девушки Андреасу были ни к чему. С сексом проблем у него никогда не было, а других причин встречаться с кем-то он больше не видел. Ни одна девушка не понимала его в такой степени, чтобы стать близкой, и никому не хватало ума держаться в стороне от его образа жизни. Каждая непременно пыталась «помочь». Кому нужна их помощь? Андреас не нуждался в сочувствии, и попытки вмешательства в его жизнь только раздражали его.
Впрочем, он не жалел, что приехал. Для начала он просто выспался, и с удивлением понял, что головная боль, бывшая его постоянным спутником на протяжении многих месяцев, утихла, а сознание не путается с угрожающим постоянством, как раньше. Однако, сил и желания творить по-прежнему не появлялось, а потому Андреас впал в полусонное состояние, пребывая в ленивой неге. Он без цели шарахался по окрестностям или гонял на машине по дорогам, изрисовал кипы листов изображениями жутких монстров, изрезал стенку в своей комнате разными знаками и рунами. Рой, увидев это, скривился, будто лимон съел, но промолчал. Ну, сам позвал. И знал, кого.
Они познакомились давно, когда их группы только начинали свое восхождение к звездам. Случайно пересеклись на каком-то фестивале, и зацепились языками, как говорил Дик. Рой был умен и спокоен – последнего качества рокерам часто недостает. Андреаса тоже нельзя было назвать буйным, но и психом его не просто так считали. Впрочем, Рой никогда не обращал внимания на заскоки приятеля, и со временем они очень сблизились. Насколько это возможно при постоянных гастролях и записях.
Рой и его товарищи были моложе, но на старте обе команды подавали большие надежды. Жанр музыки “Sempiternal” – группы Роя, в которой он играл на басу – варьировался от довольно попсового, по мнению Андреаса, пост-хардкора (1), до зубодробильного дэткора (2), в зависимости от настроения автора песен, Марти Неймана. А вот музыкальный жанр творений Андреаса не менялся на протяжении лет – потому, как и автор застыл в той ипостаси, в кою попал в самой юности. Металкор (3) – местами жесткий, местами мелодичный, но однозначно «не для всех». Поэтому “Nemesis” были не столь известны и популярны, как “Sempiternal”, но узнаваемы и любимы поклонниками такого стиля музыки. Большего Андреасу не требовалось – он ненавидел повышенное внимание, и, местами, искренне удивлялся, как Рою удается сохранять спокойствие при массовой атаке со стороны папарацци и фанатов.
К тому же, солист “Sempiternal” Дерек Уинслоу обладал на редкость привлекательной внешностью и харизмой, что, несомненно, значительно множило популярность группы. А Андреасу всегда было все равно, какое впечатление он производит на женщин. По собственному мнению, он обладал приятной внешностью, но на протяжении своей карьеры делал с собой все, что хотел – ирокез, краска на лице, борода – иной раз его и узнать было невозможно. Поэтому наличие поклонниц его собственной персоны Андреас всегда воспринимал с усмешкой – вот уж неожиданность. Да и вообще, аудитория подобного музыкального жанра по большей части была мужской.
Поэтому “Nemesis” и “Sempiternal” нечасто пересекались за кулисами концертных залов, но Андреас Штолль и Рой Донован нашли друг в друге нечто такое, чего не хватало обоим. Андреасу было очень комфортно в обществе друга, а тому, в свою очередь, интересно, что творилось в голове у другого. С согруппниками у Андреаса были близкие отношения, поскольку иначе просто и быть не могло, слишком много времени они проводили вместе, и слишком много души вкладывали в то, что делали. Но, когда наступало время отпуска, никто не хотел видеться между собой, у всех была своя жизнь. Только Андреас оставался один.
Он приехал из Германии в Штаты, когда ему было восемнадцать – родители отправили его на учебу в престижный колледж, а потом Андреас нашел единомышленников, собрал группу, состав которой оставался почти неизменным до сих пор, и ударился в музыку. Некоторое время спустя умерла его мать, а когда отец Андреаса узнал, что сын бросил учебу, то прекратил общение с ним. Впрочем, тот не жалел – их отношения всегда были натянутыми. У него появилась другая жизнь, полная того, что он обожал – музыки, в которой он изливал все творившееся в душе, и свободы. В настоящее время детство и юность казались Андреасу давно и безвозвратно ушедшим прошлым. Несколько раз, будучи на гастролях в родной стране, он навещал могилу матери, но с отцом не виделся, и ничто в его сердце не отзывалось родным местам. Двенадцать лет Андреас прожил в Америке, и лишь легкий немецкий акцент, да еще имя, напоминали, откуда он родом.