«Я на работе. Не забудь о своем визите к врачу в 11.
Радуюсь заранее сегодняшнему вечеру.
Мама. Ей не слишком нравилось, когда я называла ее «мамусик». Это напоминало ей американские фильмы. Но «мама» казалось мне слишком детским, «мать» – слишком холодным. Ни за что я не хотела называть ее «Антонелла», хотя имя казалось мне красивым. Мне не пришло в голову ничего другого, кроме «мамусика», по-американски это звучало или нет.
Ровно в одиннадцать я постучала в дверь доктора Ф. Норда. Он сам открыл мне. «Ф» на бейджике означало Франк, как он объяснил мне по дороге к кабинету. Он привел меня в просторное светлое помещение рядом с жилой комнатой. Застекленная стена позволяла любоваться зимним садом, а оттуда были видны терраса и участок. Я радовалась красивому виду и прохладному воздуху, проникавшему через две открытые стеклянные двери.
Норд предложил мне занять место в одном из четырех удобных мягких кресел. Он сел напротив меня и налил нам обоим воды из хрустального графина. Нашу беседу он начал с безобидной болтовни, и у нас было время составить первое впечатление друг о друге. Он спросил меня, как прошли мои экзамены, как мне понравились Ульфинген и новый дом; наконец мы поговорили о жарком лете.
На вид Франку Норду было около сорока, но его подтянутое лицо и приятный голос делали его значительно моложе. Он понравился мне, и не только потому, что с самого начала называл меня Дора, а не Доротея. Доктор Форстнер в клинике Фаленберга долго не мог понять, что я предпочитаю свое уменьшительное имя. Норд имел приятный песочно-бежевый цвет, о котором напоминали удобные кресла и запах дубовой мебели в его кабинете. Так же, как светло-кремовый цвет его пуловера, надетого с легкими полотняными брюками, и его светлые, коротко подстриженные волосы, в которых уже мелькала первая седина.
В манере, с которой он со мной говорил, и в том, как он смотрел на меня, было нечто успокаивающее, хотя у меня возникло чувство, что он вглядывается в меня слишком пристально для первой встречи. Казалось, он хочет пронзить меня насквозь – и имеет на это право. Возможно, он поможет мне вспомнить себя.
– Твоя мать сообщила, что ты обладаешь синестетическим[2] восприятием, – сказал он, дав понять, что начинается терапевтическая часть нашей встречи. – Синестезия – это особенный дар, обычно он передается по наследству. Были ли в вашей семье еще люди, которые синестетически воспринимали числа, запахи, людей, целостные воспоминания?
– Это мог мой дедушка, – ответила я. – К сожалению, он умер еще до моего рождения, но я знаю от мамы, что он мыслил цветами. Хотя он занимался выращиванием оливок, он рисовал картины.
– Ты тоже хочешь стать художницей, не так ли?
– По крайней мере, я попытаюсь. После окончания школы я хочу изучать искусство.
Норд кивнул:
– Ты хочешь определить цвет всего происходящего в твоей жизни?
– Да, примерно так.
– Ты уже нашла свой собственный цвет?
Я ждала этого вопроса. Его задавал мне практически каждый, кто узнавал, что я синни. И, как всегда, я только пожала плечами.
– Думаю, это синий, но не уверена. Определить самого себя крайне сложно.
– Как ты думаешь, – спросил Норд, склонив голову набок, – это темно-синий или голубой?
– Средне-синий, сказала бы я. Я рассматривала шкалу цветов, и ее середина подходит больше всего.
Он снова кивнул, будто понял из моего ответа больше, чем я сказала. Затем он взял с журнального столика папку, на которой стояло мое имя, и заглянул в нее.
– Перед нашей встречей я проконсультировался с твоими прежними терапевтами и твоей мамой, чтобы узнать предысторию. Как я уже говорил, синестезия – особенный дар, а вовсе не психическое нарушение. Но столь тонко организованные люди более восприимчивые, более ранимые. В особенности если они переживают такой тяжелый шок, как у тебя. Думаю, мы поработаем над тем, чтобы память вернулась к тебе. Есть ли хоть что-то, что ты можешь вспомнить? Я имею в виду вечер накануне смерти твоего брата.
Я закрыла глаза и потерла виски, чтобы лучше сконцентрироваться. Но как я ни напрягалась, ничего не вышло. Каждый раз одно и то же. Как бы сильно я ни старалась, передо мной была лишь черная бездна.
– Нет, – сказала я в конце концов. – Знаю только, что мои родители поссорились. Они хотели куда-то пойти, а я должна была смотреть за малышом.
2
Синестезия, синестетическое восприятие – неврологический феномен, явление восприятия, при котором раздражение одного органа чувств вызывает еще и ощущения, соответствующие другому органу чувств.