Я большой любитель кошек. Они уморительны, сами того не сознавая. Как забавно выражается в них чувство собственного достоинства. Всем своим видом они как будто говорят: «Как вы смеете! Отойдите! Не прикасайтесь ко мне!»
Вот собаки, те ничуточки не надменны. Каждого встречного и поперечного приветствуют они запанибрата: «Здорово, дружище! Рад тебя видеть!»
Когда я встречаю знакомого пса, я хлопаю его по голове, наделяю разными малоприятными прозвищами, опрокидываю на спину, и вот он лежит, широко раскрыв пасть, и вовсе не думает сердиться.
Но попробуйте так обращаться с кошкой! Да после этого она и словом не перемолвится с вами до конца вашей жизни! Нет, если вы хотите заручиться расположением какой-нибудь кошечки, извольте помнить, с кем вы имеете дело, и ведите себя осмотрительно. Если вы с ней встречаетесь впервые, то советую вам прежде всего сказать: «Бедная кисонька». А потом полезно добавить: «Кто тебя обидел?» И чтобы в тоне слышались ласка и сочувствие. Пусть даже вы сами понятия не имеете, обидел ее кто-нибудь или нет, но если ваши слова прозвучат достаточно искренно, она может проникнуться к вам доверием. А если к тому же у вас хорошие манеры и сносная наружность, она, выгнув дугой спинку, начнет тереться о вас мордочкой. При подобных обстоятельствах вы можете осмелиться почесать ей шейку или пощекотать за ухом, и тогда в знак особой дружбы и любви это чуткое существо запустит вам когти в руку или ногу.
Точь-в-точь как в детском стишке:
Последние две строчки дают нам довольно точное представление о том, как кошки понимают человеческую доброту. Совершенно очевидно, что, по мнению кошки, добрый человек должен ласкать ее, гладить и получше кормить. Боюсь только, что столь узкая мерка для определения добродетели свойственна не одним кошкам. Все мы склонны руководствоваться этой же меркой, определяя достоинства и недостатки ближних. Хорош тот, кто хорошо относится к нам, и плох тот, кто не делает для нас всего, что нам хочется. Воистину, каждому из нас присуще убеждение, будто все мироздание, со всем, что в нем обретается, создано лишь как необходимый привесок к нам самим. Окружающие нас мужчины и женщины рождены на свет только для того, чтобы восторгаться нами и откликаться на наши разнообразные требования и нужды.
И вы, дорогой читатель, и я – мы оба являемся в собственных глазах центром вселенной. Вы, как я себе представляю, были созданы предусмотрительным Провидением, чтобы обеспечить меня читателями, между тем как я – с вашей точки зрения – являюсь предметом, посланным в мир с единственной целью сочинять книги, которые вы могли бы читать. Звезды – так мы называем мириады других миров, несущихся мимо нас в вечном безмолвии, – существуют лишь для того, чтобы небо по ночам казалось нам более таинственным. А грустная и загадочная луна, постоянно прячущая свое чело в облака, является всего-навсего поэтической декорацией для любовных сцен.
Боюсь, что большинство из нас рассуждает, как бентамский петух миссис Пойзер, который воображал, что солнце всходит каждое утро единственно для того, чтобы послушать, как он кукарекает. «Тщеславие вращает шар земной». Я не верю, чтобы со дня Сотворения мира существовал человек, лишенный тщеславия, а если бы такой где-нибудь и нашелся, – каким бы он был неуютным членом общества! Он был бы, конечно, очень хорошим человеком, заслуживающим всяческого уважения. Он был бы удивительным человеком, достойным стоять под стеклянным колпаком для всеобщего обозрения или на пьедестале как образец для всеобщего подражания. Одним словом, он был бы человеком, перед которым все благоговеет, но отнюдь не таким, которого любят, как родного брата, и – чью руку хочется сердечно пожать.
Ангелы – в своем роде превосходные существа, но мы, бедные смертные, таковы, что их общество показалось бы нам невыносимо скучным. Просто хорошие люди и то действуют несколько угнетающе на всех окружающих. Ведь именно в наших промахах и недостатках, а не в наших добродетелях мы находим точки сближения и источники взаимопонимания. Значительно отличаясь один от другого присущими нам положительными качествами, мы как две капли воды похожи друг на друга своими теневыми сторонами. Некоторые из нас благочестивы, другие щедры. Некоторые относительно честны, и совсем немногие могут быть условно названы правдивыми. Но что касается тщеславия и тому подобных человеческих слабостей, то все мы вылеплены из одного теста.
Тщеславие – вот дарованная природой черта, которая роднит весь мир. Охотник-индеец гордится поясом, увешанным скальпами, а европейский генерал пыжится от спеси, выставляя напоказ свои звезды и медали. Китаец любовно отращивает косичку, а светская кокетка ценой невыносимых мучений затягивает талию в рюмочку. Маленькая замарашка Полли Стиггинс с важностью прохаживается по Севен-дайэлсу с рваным зонтиком над головой, а княгиня скользит по гостиной, волоча за собой шлейф в четыре ярда. Какой-нибудь Арри из Ист-Энда радуется, когда своими грубыми прибаутками заставляет приятелей надрывать животики от смеха, а государственный деятель наслаждается возгласами одобрения, которые раздаются после его возвышенных тирад. Чернокожий африканец меняет драгоценные пахучие масла и слоновую кость на стеклянные бусы, а девушка-христианка продает себя, свое белоснежное тело за десяток блестящих камушков и никчемный титул, который она присоединяет к своей фамилии. Все, все они двигаются, сражаются, истекают кровью и умирают под мишурным знаменем тщеславия.