Спустя еще час мы все трое сидели у догорающих углей, блаженно и сыто жмурясь на яркое уже солнце и сверкающую под его лучами воду. Я, плюнув на термос, сварил свежий кофе на углях, ребята, отплевываясь во все стороны рыбьими косточками, галдели о своих делах. Потом их сморило. Ленька задремал, пригревшись на горячем камне, а Тесей сначала осторожно, а затем уже доверчивее привалился к моему боку.
- А ты… вы…
Он еще не решался называть меня отцом, и я поспешил помочь:
- Зови меня Ясоном.
Ну, конечно. К отцу, неизвестно где пропадавшему восемь лет, а затем в один день свалившемуся на голову, нужно было еще привыкнуть.
- Ты скоро уедешь?
Я всей кожей почувствовал, как мой мальчик затаил дыхание в ожидании ответа.
- Нет, Тесей. Я больше не уеду. Никуда. Никогда. Разве что по делам ненадолго. Но тогда я предупрежу тебя.
Парнишка довольно засопел. Господи, до чего же это было приятно.
- А почему тебя так долго не было?
Вот на этот вопрос я уже и сам затруднялся ответить. У меня были неприятности, я прятался от властей? Я хотел посмотреть мир? Я думал, что твоей маме будет лучше без меня? Все эти доводы сейчас казались легковесными, как луковая шелуха.
- Дурак я был.
По крайней мере честно.
- А теперь ты стал умный?
Умный? Это я-то? Большое преувеличение.
- А теперь я знаю, что у меня есть ты. И никуда больше не уеду.
Тесей повозился под боком, устраиваясь удобнее.
- Ладно. – И сразу поправился. – То есть хорошо. – И совсем тихо: - Хорошо, когда есть папа.
- Ты на меня не обижаешься?
Настала моя очередь затаить дыхание. Некоторое время сын размышлял, а потом произнес очень рассудительно:
- Нет. Хорошо, когда папа есть, даже если он далеко. Потому что его совсем может не быть.
Ленька спал, чуть приоткрыв рот.
- Ты с ним дружишь, потому что у него нет отца? – Поинтересовался я, все-таки разница в возрасте у мальчишек была заметная.
- Ну, не знаю. Ленька вообще пацан чоткий. А возраст мужской дружбе не помеха. Дед так сказал.
Анастас Ангелис был, как всегда прав.
*
Высадив мальчишек, сытых, вымытых в морской воде, в сухой одежде и с неплохим уловом, на рыбацком пирсе, я поскреб затылок и всерьез задумался, чем буду заниматься сегодня.
До боли в животе хотелось увидеть Медею, но в глубине сознания теплилась догадка, что попадаться ей на глаза сейчас не следует. Я поговорю с ней, когда она немного остынет, и в таком месте, откуда она не сможет от меня сбежать.
Конечно, она самостоятельная взрослая женщина, и сама решает, как ей жить. Но если в результате этого решения она снова окажется голой в моей постели, тем лучше для меня. И, честно говоря, другое решение меня не устраивало.
Попадаться на глаза тете Песе тоже не следовало. Пару дней назад она отвесила мне такую порцию люлей, переваривать которую предстояло еще долго. К сожалению, вопрос дальнейших моих действий решился без моего участия.
- Есть кто на борту? – Знакомый голос. Неприятно, что я сразу узнал его через восемь лет. – Свистать всех наверх.
Ко мне неторопливо шествовал Моня Каплун. Важная жирная портовая крыса. Два здоровых жлоба за его спиной смотрели на меня настороженно, словно я в любой момент могу вцепиться в горло их шефу.
Кстати, а почему бы и нет?
Выглядел он, надо признать, отлично. Лоснящееся от сытости гладкое лицо (правда, несколько напоминающее задницу), скромное достоинство уверенного в себе бизнесмена. Золотые часы, перстень с немалых размеров бриллиантом – Моня никогда не отказывал себе в том, что можно приобрести за деньги и кровь. Чужую, конечно.
Одним словом, с виду - чистый шоколад, но принюхаться стоит.
- Чего надо, Моня?
Он уставился на меня круглыми, неприятно остекленевшими глазами. Я знал: этот взгляд был его фишкой, тузом в рукаве. Я провел достаточно времени среди отморозков и подонков, чтобы увидеть, как такие слабосильные и мелкие прыщи, вроде Мони, пробиваются к власти. Просто они в несколько раз безумнее и злее, чем любой здоровяк к кулаками размером в арбуз и с дыней вместо головы.
Затем он ухмыльнулся, словно позволяя нам всем немного расслабиться.
- Есть работа для тебя, сынок.