Впервые я видела, чтоб наш двадцатисемилетний препод по английскому так смущался. Обычно это он нас гонял, как чертей, заставляя краснеть от своей тупости, а тут сам стоит, уткнувшись в доску и что-то бормоча.
— Простите, профессор, а можно погромче? — вздрогнул, передернул плечами и, встряхнув головой, резко ответил:
— Московская, если что-то не нравится, сядь поближе!
— Так точно, мой господин, — с удовольствием ответила я, действительно пересаживаясь за первую парту. Кажется, с томными нотками перестаралась, ибо у бедного Романа Николаевича аж уши покраснели.
— Московская, ты чего творишь? — грозно шипит староста, дергая меня за голубой кончик волос. — Ты зачем Николаича доводишь, а? — теперь эта фурия, перегнувшись через свою вторую парту, ухватила меня за ухо, заставляя выгнуть позвоночник и нагнуться к ней.
— Да че б нет! — воскликнула я и заработала еще один грозный взгляд со стороны препода. — Да прекрати ты дербанить мое ухо! — гневно прорычала я, когда девушка сжала хрящик особенно сильно.
— Московская, если не заткнешься, я тебя точно прилюдно изнасилую на этом столе! — и он грозно шлепнул ладонью по дубовой, покрытой лаком и такой большой и удобной столешнице. — Судя по твоему взгляду, ты очень даже не против. — задумчиво проговорил он, поглядывая в вырез рубашки.
— Мои глаза чуть выше, мой господин.
— Московская, либо заткнись, либо вали нахер с моей пары! — грозно сказал Рома и отвернулся к доске, продолжая что-то писать.
— Нда, мать, довела ты его конкретно. — Присвистнула староста, таки отпуская мое ухо и возвращаясь к себе. — Но на паре веди себя прилично!
— Московская, сколько можно? — грозно рычит профессор, открывая дверь и в упор смотря на меня.
— Вообще-то, уже два года как Авдеева! — И демонстративно показала ему палец. Средний.
— Не суть! — крикнул Рома, пытаясь перекричать смех своих друзей. — Прекрати каждый раз рассказывать эту историю и позорить меня.
— Угу, как студенткам непотребное на паре предлагать, так он первый, а как рассказать об этом друзьям своим, так сразу позорю! — возмутилась я, подавая Андрею, бывшему однокурснику мужа, тарелку с крекерами.
— Ну откуда я мог знать, что в группе с профильным направлением английского есть алкашка со знанием немецкого? — воскликнул уже два года как муж, присаживаясь рядом со мной на диван. — А знал бы, вообще молчал. Всегда.
— Что? — Возмущенно протянула я, пылая праведным гневом. — Нет, ну вы это слышали! Всё, ухожу от тебя.
— Не, слыш, а че дальше было? — Спросил один из парней, когда я уже вышла за двери гостиной.
— А дальше эта милая дама дождалась конца пары и грязно изнасиловала меня!
— Еще кто, блин, кого!
— Авдеева, ты вообще там молчи!
— Авдеев, иди нахер!
— Сейчас по жопе получишь!
— Ладно-ладно, я поняла! — пробурчала я, садясь под бок улыбающегося мужа.
— Все-таки вы друг друга стоите!
— Это я вам еще не рассказала, как он мне предложение сделал!.. — с энтузиазмом начала я, но была прервана грозным:
— Только попробуй и спать сегодня будешь одна.
— Тиран.
— Фюрерша.
— Да-да, я тебя тоже люблю.
— Идиоты!
И наш дружный смех наполнил гостиную небольшой двухкомнатной квартиры, разнося флюиды радости во все стороны.