Их тела, однако, скрыты от моего зоркого взгляда индейца. Всё это сделано так трогательно и настолько естественно и правдоподобно оживлено разрабами, что я диву давался, наблюдая за этой девственной красотой и необыкновенной картиной дикого леса. Это сродни пейзажу художника Ивана Ивановича Шишкина. Например, Корабельная роща или на Опушке леса. Вроде того. Такие виды меня всегда впечатляли! Только картина, оживлённая системой в тот момент, когда я на неё вздумал посмотреть, вдруг пришла в движение и сама собой зашевелилась по дуновению ветра или как по мановению волшебной палочки в руках неумелого молодого мага, по невежеству выдавшего главный секрет. Эти могучие неохватные сосновые стволы тоже дышат жизнью, что окружают, будто ноги великанских слонов. Сделай что-то не так и они обязательно раздавят, расплющат, вдавят в землю, перемелют и переломают все косточки. Над верхушками сосен в небе витает всевидящий лесной дух - Искусственный Интеллект.
Весьма! Атмосферно! Ощущение попадания стопроцентно!
Мне ничего не стоило примерно прикинуть с вероятностью мизерной доли погрешностей, как оленята могут стоять по их двум вытянутым тоненьким шейкам и где определённо могут находиться в тот миг их молодые неокрепшие ещё тельца, чтобы вот так единым разом перечеркнуть всю эту нежную гармонию мира леса.
Выжидание, а с ним и решение на убийство длилось не более половины минуты.
Я даже инстинктивно опустил руку и взялся за рукоять томагавка, прикладывая поудобнее судорожно напрягшиеся фаланги пальцев, чтобы перехватить оружие. В очередной раз испытав тяжесть возложенного на меня игрового бремени. Благо оружие находилось передо мной, как на занятиях военной подготовки по разборке и сборке автомата Калашникова. Я не на столько стар, чтобы обо всём позабыть и ещё помню те блаженные времена Советов. Мгновенное вскидывание и бросок топорика мог легко достать любого из оленят, глубоко вонзившись острым смертоносным лезвием между глаз или в область височной части, тем самым прекратив всякое течение жизни.
Словно уже видел эту убийственную картинку с лежащей у моих ног добычей и вверх бьющую струйкой горячую кровь из трещины у основания тонкого черепа, что чудовищно рисовало мне моё воображение.
Удержался! Сколько бы ни были кровавыми мои намерения убивать и мстить, но я не дал им себя победить в этой полуминутной схватке. Я удержался от напрасного смертельного выпада. Что я мог себе этим доказать? Какой я крутой? Вау! Держите меня десятеро! Времена титанов и богов давно миновали!
Не стоит тратить время даром. Еда под рукой.
Или дети Маниту дали на совете старейшин вечную клятву истреблять в родном лесу всё, что встречается или может встретиться им на их жизненном пути? Нет! Такой клятвы у индейцев нет! Я её не слышал! Могиканин умеет разглядеть врага и мстить только своим врагам!
Видимо эти молодые оленята подобрались ко мне так близко и незаметно почти вплотную, пока я всецело был поглощён раскапыванием своей первой пищевой закладки. Их совершенно точно не было до того момента, как я приблизился к песчаному конусу. Огляделся заранее. Сомнений нет.
Я подумал. Ни к чему обагрять бесполезной невинной кровью мой индейский топорик. Подождём мобов, боссов и игроков посерьёзней и пострашнее. Воистину. Для того, чтобы испытать свой томагавк в полной мере в настоящем бою не стоит убивать эти крохотные клубочки жизни. Пусть и кем-то придуманной и виртуальной жизни. Им оленятам опасаться меня нечего. Ровно, как и мне их. Пусть каждый делает своё дело. Лут не велик, да и возможен ли он с них вообще? Мы не мешаем друг другу. Пугать криками я их также не стал. Зачем? В лесу полно мингов. Не ровен час, как сам могу угодить на вертел. Хотя человечина это не здешний профиль. Человеческие жертвоприношения имеют место быть, но только не для употребления в пищу. Мир здешних лесов суров, но не хаотичен и кровожаден на столько.