Запах трав, сосен, смолы, как натуральный. И на цвет, и на запах, и на вкус. Пожевал на пробу стебель для полной убедительности - никакой разницы. От слова совсем. Умельцы. Да и только. Просто гении. Обыкновенные гении.
Под ногами ближе к лужицам попадают семейства грибов, топчу не стесняясь, разглядывать и выбирать некогда. Мелькают какие-то малозначительные надписи названий.
Сейчас поляна особенно хорошо залита лучами солнца, но радоваться и расслабляться не для меня. Хотя, было бы очень здорово поваляться беззаботно часок-другой на таком солнышке. Не время. Это надо было делать там - на стартовой площадке, чем я, собственно, в своё время и воспользовался, чтобы искупаться.
После начального беглого осмотра, вместе с радостью меня тут же посетила неуверенность в собственных силах и страх. Зыбкость кратковременной победы накрыла вместе с призрачностью этого случайного успеха. Всё-таки путь в десяток миль неблизкий. Но время у меня есть, даже с запасом. Однако гулять беззаботно не получится, на этой стороне поляны я всё равно, что голый.
Индейцы легко могут со мной расправиться или по каким-то только им ведомым вещам учуять или унюхать моё присутствие, словно собаки. Наследил я порядочно и не только у ручья и под деревом, но и здесь видна на песке дорожка от мокасин. Куда её денешь? Если маскироваться, то надо было это делать сразу, а теперь момент упущен. Сразу оно как-то в голове не отложилось. Не возвращаться же назад из-за этого, когда столько прошёл. Взять пучок веток и заметать прямо по песку, хоть сейчас. Только дурак может спутать следы человека со следами копыт оленя или другого лесного животного. Чего стоит одна разграбленная закладка неумелой рукой новичка? Как-то ведь они меня уже выследили, вычислили и даже явились к дереву, где я прятался. Только чудо сохранило волосы на моей куриной башке.
Мне стало здесь неуютно и не по себе, что-то стало безотчётно волновать и беспокоить. В мыслях нарисовалась сама собой картинка расправы надо мной. Безотчётный страх за скальп и голову моментально пронзил всё тело и накрыл разум. Это неизбежно, мой друг. В такой кровавой игре для неподготовленного перца один исход.
Что я, по-вашему, трус? Ничуть не бывало.
Ещё раз оглядываюсь по сторонам, как загнанный зверь. Но испуг присутствует, хотя пытаюсь переломить вредную ситуацию внутри. Стоя внизу ничего не увидишь. А может, за мной уже следят?
Это становится уже навязчивой мыслью. Мерещится, как будто за каждым деревом и за каждым кустом подстерегает злобный минг. Стоит только отойти к буйным кустам с поляны или углубиться дальше, войти в лес с открытой местности, как попаду в лапы хищника. Неважно серо-буро-малинового, краснокожего или бледнолицевого. Минутное малодушие не проходит. Но что-то не так… Не отпускает.
Что ж такое? Почему я так боюсь смерти? Хотя знаю совершенно точно, что в игре смерть не единственная, как и жизнь. Их много, этих самых жизней, а значит, есть возможность возрождаться и умирать. Это здесь обычное дело. Пора бы свыкнуться с мыслью и привыкнуть к псевдореальности.
А значит, возрождаться и умирать на самом деле обыденное дело. Это просто, старик. Умер и восстал. Восстал и умер, как Христос, да простят меня верующие.
Что значит привыкнуть? Слово привыкнуть здесь ключевое, но как можно привыкнуть к собственной смерти? Ну-ка, скажите-ка мне!
Привычка к смерти не привыкать, наверное. Засела эта привычка глубоко в генах. Или это уже прописано на уровне инстинктов, как воспроизводство себе подобных. Остается жить под страхом, что всё это может мгновенно или постепенно закончиться, накрыться сверху медным тазом или тазищем. Остаётся смириться, что жить вредно - от этого умирают.
В любом случае, помирать обидно. Даже здесь, в этой игре.
Шагаю всё шире. Делаю ещё один шаг, оборачиваюсь. Тишина. Ещё, шаг за шагом преодолеваю расстояние, что разделяет с манящим лесом. Всё ближе и ближе. Лишь бы не быть внизу, как на ладони – мишенью в тире. Здесь в овраге я, как будто голая мишень. Сверху очень легко высмотреть и напасть, а снизу очень легко стать жертвой.