Например, как это ему вечно удаётся целиться пальцем в небо и попадать непременно белке в глаз? Ведь именно так незнающему видится всё это со стороны. Человек вскидывает ружьё и в тот же миг жмёт курок. Интересно. Постороннему не видны движения души следопыта, повзрослевшего в дремучем лесу. "Соколиный глаз" скажет, что обыкновенно не видит цели, это не так важно, но стреляет по некоей охотничьей чуйке, что подскажет ему, когда именно надо стрелять. Стоит только задумать, куда следует попасть пуле, попутно прикинуть расстояние и пуля попадает практически сама, как будто лишь завершает речь или начатое слово с мыслью.
Возможно, малый лукавит, острота глаза здесь не менее важна и играет не последнюю, а ключевую роль. Однако иногда простые вещи выходят за рамки понимания простых смертных.
Этот охотник знает, когда чувствует, что мушка на карабине непросто металлическая насечка или шпенёк, буквально, садится и липнет, как муха, на вожделенный объект и, прямо скажем, чешет мишень. Воля стрелка сказать ей нет и это будет нет, но если он скажет да и пуля никуда не денется и не пропадёт в пространстве без следа. Свинец точно засядет глубоко в глазнице белки. Именно там его и стоит искать. Где белка, там и пуля.
Иногда охотник выдержит завидную паузу, когда уже становится ясно, что он слишком передержал ружьё и скорее всего промахнётся. Ан нет! Подождет до секунды и угадает нужное время этой самой красной секунды для точного выстрела только он - бледнолицый друг индейцев. Абсолютно без спешки и лишней суеты, когда время настаёт, в тот миг он вскидывает ружьё вновь и пускает хладнокровно, не торопясь, пулю смерти, всегда без ошибки. Податливый пусковой крючок с чувством исполненного долга, как будто рвёт невидимую нить жизни и смерти, выверенный тысячу раз, как живой механизм возвращается в исходное положение, служит безупречно. Всё получается само собой, без всяких видимых усилий со стороны и ненужных телодвижений, отточено, как зазубренный урок, ведь назначенная для того пуля уже сидит в звере с того времени, как умелый охотник об этом подумал, даже ещё много до того, как выпущена ловкой рукой с кончика пальца сорвалась завершающая линия жизни в виде кусочка свинца. Палец на курке лишь мелкая формальность или прелюдия, второстепенное допущение чего-то особо важного. Но эта подготовка к выстрелу не менее важна и значима, чем сам факт идеального выстрела и полёта пули в цель. Вплоть до сдержанного короткого дыхания следопыта, как у пловца и душевного состояния стрелка, его покоя в этот чрезвычайно важный для него временной промежуток. Целое искусство подготовки к выстрелу не терпит фиаско.
Окей. Что-то не понравилось, всегда можно переиграть, опустить ружьё и вскинуть карабин снова. Пусть жертва ещё насладиться последним мигом жизни. Даже отвлечься на пару слов с приятелем, чтобы заметить ему как же всё это безнадёжно устарело и затёрто до дыр в нашем воображении обывателя.
Отлично. Теперь вновь легко вскинул, прицелился, совместил, мушка сама прилипла к предполагаемому месту на живой мишени и уже просит охотника стрелять. Азарт захватывает сердце. Следопыт мог попасть уже трижды, но он будто играет со своей жертвой и даёт ей возможность ещё и ещё, чтобы ускользнуть. Но не тут-то было!
Пусковой крючок, как будто гладит излюбленную мозоль на указательном пальце или с нежностью ласкает и треплет любимого кошака или щенка за ушком.
Вот и всё, "спектакль окончен". Твёрдость руки и никакой магии плюс знание леса и повадок дикого животного. Вся хитрость меткого выстрела. Всё просто, как день, как парное молоко. Начинаешь верить и поддаёшься неведомому лесному обыденному бесхитростному простоватому обаянию этого лесного знатока.