Тонкие бескровные губы плотно сжаты. Широкие раздувающиеся крылья носа. В носу на перемычке медное кольцо. Разорванные мочки ушей.
Лицо приблизилось так, что в глазах различимо застыл зловещий блеск. Разглядел даже, как внутри зрачка разгораются красные кровяные искорки.
Сегодня у этого краснокожего определённо был повод. Индеец упрямо разглядывал с тем, что в хитрую ловушку угодил ни кто-нибудь, а именно, могиканин. Поэтому появился зловещий блеск. Такое обстоятельство для него значит большую удачу. Не каждый же день попадаются в западню такие птицы, как я. Видимо давно заметил, что ловушка сработала, но не знал кто там, поэтому подходил с обнажённым томагавком в руке. А может быть наоборот, всё гораздо проще и банальнее, он следил за мной, если не от поляны, то при подъёме на холм с обрывистой стороны.
Натуральный дикарь. Так должно настырно выглядеть только полное торжество над будущей жертвой.
Менее минуты, а сколько мыслей промелькнуло в голове целым потоком.
Возможно, всё это мне только казалось, ведь у страха, как известно, глаза велики.
Индейский победный вопль, тут же испущенный мохоком, разнёсся над лесом и заставил на мгновение оцепенеть. От продолжительного и пронзительного, похожего на звериный рык, вопля, у меня замерло сердце, заледенела кровь в жилах.
Я был уверен в одном, что, таким образом, он сзывает к яме своих остальных соплеменников, чтобы разделить предстоящий пир. Такого условие совершения ритуала убийства.
Ничто не могло нарушить торжественность следующей минуты, вслед за победным воплем, испущенным человеческой глоткой, жаждущей свежей крови своего врага.
Крик радости или угрозы индейца создает ощущение полного ужаса и сдается мне, что напоминает нечто среднее между криком готовящейся к нападению человекообразной обезьяны и волчьим ночным воем, пробирающим до мурашек. Я же ни сном ни духом не подозревал о том, что скоро мне все это предстоит узнать на собственной шкуре, будучи в качестве жирного обеда для стаи волков и не в яме для этого несчастного краснокожего дикаря, а на открытых участках леса, когда предстоит ещё освободиться из его пут, а сейчас я всего лишь пожалел уже в который раз, что не покинул этот мир вовремя, пока была такая уникальная возможность. Всё для того, чтобы не наблюдать больше эту уродливую треклятую виртреальность.
Я беспомощно нащупал над собой томагавк, прижатый к груди щитом, но понял, что вскинуть его уже не успею, тем более, сидя в яме это было практически невозможно. Остались только руки.
Одной рукой всё ещё пытаюсь остановить кровь возле ободранной до кости коленной чашечки. Это не помогает. Вторая защита слабая. Рука начала опухать от ушиба в месте сгиба от локтя к плечу. Боль в запястье усилилась при попытке приподнять топор. Запястье в месте перелома также утолщалось. Теперь остаётся только выставить вперёд локоть и закрыть глаза.
Между тем наверху что-то произошло.
Мохок не заметил, что его уже давно выслеживали и поджидали. Не заметил, как сбоку почти бесшумно к нему в тот же миг подкрадывался серый хищник. Пока индеец самодовольно наблюдал свою жертву в моём лице, совершенно не догадываясь о том, что и сам стал невольно чьей-то жертвой, таким образом, приближался к роковой черте невозврата.
Первым прыжком зверь перемахнул препятствие в виде густого кустарника, за которым прятался, оставляя клочья шерсти на цепляющихся ветках. Со вторым прыжком, с которым сверхъестественная огромная четвероногая тень должна пролететь над ямой и не остаться незамеченной для меня в яме, с намерением прекратить течение жизни мохока навсегда, время приостановилось.
Мохок повернулся, только тогда, когда было уже слишком поздно. Почти неуловимый шум, похожий скорее на дуновение ветра, привлёк его чуткий слух. Энергичные потоки воздуха с угрожающей стороны заставили обратить на себя внимание.
Зверь ускорился.
Индеец пропал. Время для броска томагавка было уже безвозвратно упущено. Мстительный шакал заметил грозящую ему опасность из леса, но я был уверен, убежать невозможно, что он обязательно появится вновь, чего бы это ему не стоило. Ведь не будет же он просто так оставлять с таким трудом застигнутую в собственной ловушке ценную добычу в моём лице.
Затем только смертельный бросок.