Теперь всё зависит от меня одного. Я имею в виду выполнение квеста, как долго буду справляться со своей болью и травмами и как быстро смогу выбраться из ямы. Всё в моих руках. Всё вернулось на круги своя. Надо взять себя в эти руки и вылезать отсюда. Всё же общеизвестный способ того самого образцового барона Карла Фридриха Иеронима фон Мюнхгаузена мне не подходит. Будучи на стороне русской армии в войне против турок, данный субъект ни мало не смущаясь, тянет себя за волосы, в тот миг, когда изо всех сил зажал коленками туловище коня, уже проглоченного пучиной, чтобы затем вытянуть полностью из болота и себя и коня. Однозначно, в топку.
Добавлено усиление томагавка +1(2).
Для начала я сел. Долго смотрел в упор на торчащие перед собой колья. Куда их отсюда деть? Затем стал рубить бездумно перед собой у ближнего кола остриё, чтобы не наткнуться самому во второй раз. Попытался вытащить рукой из земли хотя бы один кол из трёх. Пошатал из стороны в сторону каждый. Один кое-как двигался. Ага. Вот он! Находится справа, что даёт шанс вскоре выдернуть его совсем.
Не спеши. В копилке есть свободные очки. Если вложиться с умом, хоть на капельку, это должно прибавить силёнки, хотя бы на самое краткое время, пока не выдохся совсем. Два свободных очка на ловкость никак нельзя. Первоначально для себя решил, что сила мне здесь не нужна вовсе, кроме того, чтобы выдернуть глубоко забитый в землю кол, но с первой же трудностью засомневался. Хотя согласно плану потребуется не только лезть наверх и висеть на руках, сдирая ногти, но и сделать кое-что больше. Как ни крути, взлететь, как птица я не сумею при всём желании. Поднять свой вес мне всё равно придётся, хоть и не таким экстравагантным способом, какой использовал при этом знаменитый барон Мюнхгаузен, что увяз в болоте по самые уши, вместе с конём. Нет, не за волосы. Если я не вложусь сейчас в силу, то останусь в яме навечно. Это будет моей большой ошибкой. Самой большой. С одной ловкостью я никуда не уеду. Тогда бросаю по одному очку на каждый параметр, то есть силу и ловкость, тем самым способности мои улучшаться. Шанс на свободу увеличится.
Принялся за дело. Сначала надо хорошенько раскачать кол, а потом и вытащить. Я это сделаю с радостью, только предварительно вложу свободные очки. Не пропадать же добру.
Прежде чем приступить к дальнейшему осуществлению задуманного плана, сделал из остальных кольев нечто вроде пеньков, чтоб затем встать на них ногами. Это удалось с трудом, но удалось. Упор есть.
После нескольких сорвавшихся попыток, неудачных подходов в виде тренировок, болезненных превозмоганий, через нытьё в саднящих от ран и переломов частях тела, я всё же умудрился встать в полный рост на подрубленных кольях-пеньках. Стоя нетвёрдо на полусогнутых двух ногах, придерживаясь руками за стенки ямы и вывороченный кол, что держал в руке, как лыжную палку, медленно кое-как приподнял голову, чтобы осмотреться и увидел, что вполне могу вылезти из ямы, если очень постараюсь. Только для этого потребуется приложить максимум усилий и гимнастических умений, обретённых когда-то очень давно в спортивной школе. Если мне не изменяет память, моё тело ещё в детстве отличалось завидной гибкостью, как ни странно, эта способность теперь могла здорово пригодиться, хоть и изрядно трансформировалась с годами. Опять же не надо исключать пресловутую поправку на возраст. Однако “ничто не вечно под луной”, способности со временем имеют свойство утрачиваться частично или полностью, если их законсервировать и заморозить. Большую часть этой способности, я надеюсь, ещё не утерял. Вот и проверим. Складываться всем телом в стеклянный куб не нужно и превращаться в змею, скрученную в клубок также, заводить и закидывать пятку за голову или на затылок, но кое-что из этого набора, несомненно, будет полезно.
Надо заметить, стоять на таких пеньках и удерживать равновесие крайне сложно, да ещё при таких травмах руки с ногой и отбитой с ушибом до кости пятке да притом находясь в достаточно мягких мокасинах, с чем я на удивление для себя и на зависть всем другим только что здесь справлялся.
Балансируя на своеобразных пеньках, как акробат под куполом цирка, аккуратно положил поперёк ямы свободный кол, который отныне должен будет служить мне, как перекладина своеобразного турника, за которую я любой ценой перекину ноги или приподнимусь на руках, пусть даже истекая кровью. Перелом лучевой кости в правой руке ощущался всё сильнее, к тому же рука медленно, но верно опухала наливаясь тянущей болью, хотя шевелить пальцами и даже действовать ей я ещё вполне мог.