— Мой быстро вырастет, Ваше Превосходительство, а ваш потеряет в размере и в силе.
Заметив, что мальчик не прочь с ним поболтать, вождь приказал подарить ему два агатовых шарика, которые тот тут же пристроил по бокам жезла, зажатого между ляжками.
Вождь, жмурясь от яркого света, отвернулся и, опираясь на руку адъютанта, исчез в толпе вдов. Ночью, навалившись на мальчика, священник душил его, бил кулаками по вискам; мальчик кусался, плевал ему в глаза, тот, сидя на краешке кровати, грозился снова обратить его в рабство, мальчик сказал ему, что голоден, священник сгреб его в охапку и потащил на кухню; юноша пересек садик и постучал в стеклянную дверь:
— Откройте, откройте, за мной гонятся.
Мальчик потянулся к замку, священник потащил его к себе; выстрел, юноша рухнул на освещенное стекло, в комнату врывается патруль, кровь вокруг головы юноши блестит в лунном свете, священник наливает выпивку, солдат видит кольцо в губе ребенка:
— Этот тоже из них? Выпейте с нами, священник. Эй ты, налей.
И тут же хватает мальчика за талию, привлекает к себе, колет голое тело кончиком кинжала, щиплет и крутит его соски большим и указательным пальцами, ребенок вырывается, падает на порог, его волосы пропитались кровью; священник гладит солдатские медали, спрашивает о значении символов, его рука дрожит на холоде металла, затылки и щеки солдат пахнут морозом и ветром.
Мальчик поднят, стоит за священником, грудь исцарапана, в руке кувшин холодного вина, на висках — кровавые колтуны.
— Священник, продай мальчишку.
— Он свободен, уже не продается.
— Он прислуживает тебе на твоих ночных мессах.
— Я еще не расковал его кольцо. Но могу вам показать акт об освобождении.
— Отдай мальчишку, священник, или я крикну, что ты прячешь партизан, и ты загнешься от холода в Септентрионе.
Священник встает, вытянув руки, отступает, мальчик ставит кувшин на пол, священник прижимает его к стене.
— Отдай мальчишку, я его хочу.
— Только через мой труп.
— За этим дело не станет.
— Убейте меня.
— Вам, попам — расстригам, героизм не к лицу. Ну же, опусти руки, освободи своего любовника и найди схоластическое обоснование своей трусости, как все вы делаете с тех пор, как ваш бог умер.
Священник опустил руки, склонился к ребенку.
— Аисса, ты свободен, выбирай.
Ребенок дрожит, вцепившись в бедра священника, касаясь босой ногой ледяного кувшина, округлившиеся глаза блестят, офицер берет его за плечо, притягивает к себе, пальцем раздвигает его губы, разжимает кольцо на деснах, сдавливает горло и поднимает мальчика, как рыбу за жабры:
— Что ты умеешь делать, малыш? Ребенок задыхается.
— Аисса играет на скрипке, как и все из его племени. Солдат пинает тело юноши — тот еще дышит.
— Возьми свою скрипку. Я тебя покупаю. Священник, даю тебе гарантию безопасности.
Священник с ребенком поднимаются в комнату, на корточках перед комодом они собирают вещи Аиссы, священник втискивает их в чемоданчик, они спускаются, офицер берет ребенка за руку:
— Ты взял свою скрипку? Если мы вернемся в Септентрион, ты мне понадобишься, чтобы прогнать мою меланхолию.
Священник склоняется к мальчику, но солдат поднимает оружие.
Партизан хрипит; три танка остановились перед садиком, солдаты в касках играют на губных гармошках в свете луны, офицер забирается на башню, мальчик, внизу, опирается на гусеницы, офицер сверху протягивает ему руку, мальчик цепляется за нее, взбирается на башню, офицер прижимает его ногой, танки трогаются с места, едут по приморскому бульвару, офицер смотрит на отражение звезд в бурлящей воде:
— Куда ты спрятал свою скрипку?
Он сдавливает кожу чемодана, мальчик открывает его, скрипка на мгновение блеснула в свете луны, офицер трогает ее, гладит, щиплет струны; сука, лежа на боку, кормит Щенков, танк надвигается, давит ее, кровь брызжет на фары; на лестнице Аисса падает на ступени, розовая пена брызжет с уголков его губ; поднимающийся по лестнице солдат наступает на руку потерявшего сознание ребенка, и она раскрывается на доске, увлажненной снегом.
На рассвете офицер, обнаженный, встает, откидывает простыни, пронизанные розовыми бликами; ребенок спит у двери, закутанный в попону цвета хаки, голова на чемодане; офицер идет к окну, выплевывает жевательную резинку, гладит нагревшуюся черепицу, закуривает сигарету; проходят две женщины под синими зонтами; офицер свистит, одна из женщин поднимает голову, видит обнаженного молодого мужчину, сидящего на подоконнике, дымное облачко над головой, блики от стены сеткой на животе и бедрах, офицер улыбается, достает новую сигарету, проводит большим пальцем по верхней губе; женщины поднимаются в садик, разбитый на террасе, усаживаются на стулья, мокрые от росы, одна из них бьет в ладоши, появляется девочка, босые ноги под короткой, шитой золотом туникой, верх туники мокрый, женщина трогает: