— Понял вас, Олег Николаевич. Готов приступить к своим служебным обязанностям. Какова задача?
— Задачу я тебе поставлю сложную, Василий. У всех у нас она сложная. Нам в кратчайшие сроки нужно нейтрализовать и уничтожить националистическое подполье в своем районе. Перед каждым районным и областным управлением стоит такая задача. И насколько мы с ней справимся, настолько быстро мы очистим Западную Украину от этой нечисти. Ты должен, не афишируя своей принадлежности к НКВД, внедриться в ряды подполья, дать себя завербовать. Это программа-максимум, оптимальный, так сказать, результат. Ну а реально нам нужно выйти на подполье, ниточки в руки получить, тропинку к ним.
— Понял, товарищ майор. Завтра представлю свои соображения и примерный план действий. Затем мне понадобится информация об арестованных на нашей территории немецких агентах и наших предателях. Отдельно познакомиться с делами пособников.
— С этим мы тебя познакомим, — перебил капитана Горюнов. — Я тебе хочу один совет дать. Приглядись, подумай, походи вокруг да около. Речь идет о твоем предшественнике, капитане Ковтуне.
— А что с ним?
— Его не так давно убили. Убили при не совсем ясных обстоятельствах.
— Ну, тогда просветите. Думаю, что здесь мелочей не может быть, если убит офицер НКВД.
— Видишь ли, Василий, Дима Ковтун был пьяницей, бабником и разложившимся типом. Тут скрывать не стану. Держать его мне приходилось лишь потому, что кадровый голод у меня был, и у моего предшественника тоже. А если уж совсем быть честным, то и работником Ковтун был неплохим. Но мне пришлось бы от него все равно избавляться. Начальство заставило бы.
— Олег Николаевич, вы так много говорите, что у меня невольно возникает мысль, что вы оправдываетесь или что здесь что-то не так.
— Не так, Вася, не так! — заявил Горюнов. — Убит был Ковтун в квартире своей любовницы, и убит был вместе с ней. Но что-то мне подсказывает, что тут надо еще порыться, подумать.
— Хорошо, давайте адрес и данные на эту любовницу. Мне и карты в руки.
Глава 3
Начальник уголовного розыска Бондаренко вырос перед Ивлиевым как из-под земли. Насмешливые глаза оперативника с признаками хронической усталости смотрели внимательно и как-то выжидающе. Понятно, нужна «легенда». И Ивлиев никак не должен и близко быть сотрудником НКВД.
— Это вы Степан Иванович? — спросил Василий, приветливо протягивая Бондаренко руку. — Спасибо, что приехали, время на меня потратили.
— Фронтовое братство, я же понимаю, — покивал Бондаренко головой. — Догадываюсь, что вам не безразлична судьба и участь вашего товарища.
— Ну, нет, — грустно улыбнулся Ивлиев, поняв, что это проверка. — Не фронтовое. Я так понял, что Вадим в территориальных органах все это время прослужил. Это я на фронте, на «передке», четыре года. Мы с Вадиком выросли вместе, понимаете. Он для моей матери как второй сын. Потерялись мы в 41-м с ним, даже адреса моего у него не было, а у меня — его. Вот, узнал случайно через кадры НКВД. А тут такая беда. Погиб, значит.
«Легенда» была изложена хорошо, и, кажется, ушлого опера она удовлетворила. Он-то мало что знал о погибшем Ковтуне. Разная, так сказать, ведомственная принадлежность. Но все равно возникала какая-то неприятная мысль, что органы внутренних дел как-то не очень любили органы госбезопасности. Или это Ивлиеву только показалось? Но настороженное отношение все же улавливалось. И эта проверка с «фронтовым братством». Но вот теперь снова возникала в разговоре ситуация, которая могла родить и новые подозрения у Бондаренко.
— Так что вы хотели узнать о Ковтуне? — спросил он. — Много не знаю, только то, что в результате следствия выяснилось. Мы же с ним в разных, так сказать…
— Я понимаю, — кивнул Ивлиев. — Все же расскажите, что знаете. Мне в НКВД сообщили, что Вадима убили чуть ли не в постели любовницы, из ревности, что ли.
— Если быть точным, то он ночевал у женщины, утром они готовились завтракать, а в этот момент вошел человек с пистолетом и застрелил обоих. Да, она была любовницей вашего друга, но следствие еще не закончено, и результата пока тоже нет.
— А правда, что Вадим вел в последнее время такой уж разгульный образ жизни? Вино, бабы? Что свидетели рассказывают? Знаете, Степан Иванович, не очень верится в это. Я знаю… знал Вадима достаточно хорошо.
— Правильные у вас сомнения, — кивнул оперативник. — Я думаю, что и начальство Ковтуна не очень верило в его образ жизни. Хотя они могли и не все знать о его похождениях.