Град ударов посыпался на Сашку. Тот не сопротивлялся. Лишь закрыл голову руками и повернулся на бок, подставив Алиферову спину.
До смерти забил бы бывший "зек" наркомана, если бы не Зойка. Она уже спешила на помощь мужу. Подбежав к Нечистому, оттолкнула его и, урезонивая, зашипела:
— С ума сошел, Вовка! Нашел время затевать свару! Бежать надо подальше от этих мест, пока нас менты не застукали!
Вспышка бешенства у Нечистого точно так же внезапно прекратилась, как и возникла. Он презрительно сплюнул в сторону Шиляева и, резко повернувшись, направился к машине. Долженкова была права. Нужно уходить.
— Поехали, урки! — сказал он, с угрюмым видом усаживаясь в "Жигуленок".
Колька с пустым желудком свеженький уже сидел на своем месте. Оба парня, на чьих глазах только что разыгралась жестокая сцена, подавленно молчали.
Долженкова помогла мужу подняться. Пока супруги шли к машине, Шиляев опирался о Зойкино плечо. Нечистый расквасил ему лицо и здорово отбил внутренности.
— Поменяйтесь местами! — приказал Алиферов супругам, когда они подошли к автомобилю. Ему было бы неприятно, если за его спиной сидел избитый им наркоман и дышал ему в затылок ненавистью.
Чета беспрекословно выполнила указание главаря, и машина тронулась с места.
Сделав солидный крюк по полям, автомобиль вновь въехал в город. Было около часу ночи, лишь одинокие коты да собаки шныряли в закоулках. К дому супругов Нечистый подъезжать не стал, не хотел, чтобы кто-нибудь из соседей случайно обратил внимания на его машину. Не прощаясь, парочка выскользнула из машины на одном из перекрестков частного сектора и растворилась в темноте.
— Ладно, пацаны, не переживайте! — с напускным весельем сказал Нечистый, когда "Жигуленок", минуя пост ГАИ, выехал на центральную, ярко освещенную огнями улицу. — Вы здесь ни при чем. Виноват во всем Сашка. Он убил старуху, ему и отвечать. Так что забудьте о том что было. Может быть, все еще образуется… И держите языки за зубами, не то… — в тоне Алиферова звучала угроза, — в общем, худо вам будет…
Вскоре Женька и Колька соскочили у знакомого перекрестка и разбежались по домам.
6
Вера Андреевна не спала. Она отлично слышала, как Женька открыл своим ключом входную дверь, а потом, не зажигая света, прокрался в свою комнату. Чтобы не поднимать лишнего шума, который мог бы разбудить мужа и младшего сына, дождалась, когда Женька уляжется, затем тихонько встала, вошла в комнату сына и включила свет. Парень притворялся спящим.
Похожи они были — мать и сын. Те же темные волосы, то же удлиненное чистое лицо, тот же нос с горбинкой, кроткие карие глаза, даже ямочки на щеках и те одинаковые. Только подбородок у Веры Андреевны по-женски округлый, да поупитаннее она сына. Ну и старше, понятно, Женьки на двадцать три года. Однако моложава, ухожена, стройна.
Вера Андреевна прикрыла дверь и негромко сказала:
— Время половина второго. Где ты шатался?
Притворяться дальше спящим было глупо. Женька якобы с трудом разлепил веки и сделал сонными глаза, чтобы мать не догадалась, что он выпил.
— На улице был с ребятами, — признался он.
Ответ был исчерпывающим. Не зная, что еще сказать, мать строго спросила:
— С какими еще ребятами?
— Ай, мама! — не выходя из образа смертельно уставшего человека, произнес парень. — Ну с Колькой. Остальных ты не знаешь.
— Но ведь поздно же, Женя, — уже смягчаясь, сказала Вера Андреевна. — Я не сплю, беспокоюсь. Отец только перед твоим приходом уснул. А нам завтра обоим на работу.
— Ну и спали бы себе спокойно, — сладко зевая, посоветовал сын. — Подумаешь, посидел во дворе с ребятами. Что тут такого?
— Ты бы хоть зашел предупредил…
— Вот еще. Там же парни, девушки, а я, как маменькин сынок, побегу домой родителям докладывать, когда вернусь? Меня же потом засмеют.
— Девушки тоже были? — удивилась мать.
— Были. И никого из них, представь себе, родители не караулят дома у двери.
— Ты-то, откуда знаешь? — усмехнулась Вера Андреевна.
Женька натянул до подбородка простыню.
— Знаю. И вообще, мама, я уже совершеннолетний, имею право на собственную жизнь. — Делая вид, что засыпает, пробормотал: — Каникулы, ведь… Дай отдохнуть…
Вера Андреевна выключила свет, вышла из комнаты и, прикрывая дверь, подумала: "И чего разволновалась? Женька парень покладистый, смирный, не то что младший баламут. Ничего с ним не случится… Действительно, весь год парень трудился, первый курс закончил без троек. Что мне еще нужно?.." И еще одно обстоятельство успокаивало и наполняло нежностью к сыну сердце матери. Обычно скрытный Женька в таких вот ситуациях, когда его ругали, или выспрашивали, отмалчивался, а здесь вдруг ребята, девчата, как маменькиного сынка засмеют. Не бог весть какая откровенность, но все же именно это обстоятельство сближало мать с сыном, еще больше роднило, словно он приоткрыл дверцу в свое сердце, пусть хоть чуть-чуть, хоть краешком глаза, да дал заглянуть в свой мир.