— Входить в Плимутскую гавань трудно, — заметил Манион. — Можно потерять много кораблей.
— Что значат такие потери, если англичане потеряют половину своего флота? — возразил Грэшем. — Слово теперь за Сидонией.
В огромной каюте герцога Медины Сидонии собрались капитаны и командиры. Они наседали на командующего, излагая свою тактику:
— Мы теперь должны частью нашего флота атаковать Плимут. У нас есть шанс сократить наполовину флот противника и взять его за горло. Это же золотая возможность!
Сидония слушал их с непроницаемым видом, скрывая за ним сильное волнение. Как мог он, человек глубоко сухопутный по природе, принимать решения от имени людей, прекрасно знающих море? Он не мог понять, отчего герцог Пармский не отвечал на его письма, хотя они требовали ответа. Прошло два месяца с тех пор, как Сидония получил от него последнее письмо. У них имелись быстроходные катера, способные доставлять такие письма за несколько дней. Скоро, видимо, придется остановить Армаду. Возможно, у острова Уайт, пока не будут получены точные сведения, что армия герцога Пармского готова к переброске в Англию.
И все же Сидонию смущал не риск. Война всегда связана с риском. Но здесь война велась на море. Его пугало то обстоятельство, что простая перемена ветра или недооценка защищенности Плимута могут привести к потере части вверенных ему лучших испанских кораблей.
— Вход в Плимутскую гавань узок и опасен, — сказал он наконец. — У нас есть строжайший приказ короля вести флот на соединение с армией герцога Пармского, а не просто искать сражений с противником. Соединение с его армией — наша главная и единственная задача. — Это было правдой не считая того, что он сам уже собирался остановить флот то есть нарушить приказ короля. — Поэтому нам надо занять оборону у острова Уайт и, если потребуется, ожидать вестей от герцога Пармского. — Он повернулся к одному из адмиралов-ветеранов, шестьдесят лет водившему корабли в бой, и сказал с улыбкой: — Если мы там остановимся, вы получите ваш морской бой. Имея в виду будущие сражения, я не могу позволить преждевременно истощить наши силы.
Адмирал нехотя согласился с командующим, признав его рассуждение логичным. Все остальные явно остались недовольными его решением. Но Сидония знал: они все — опытные бойцы и испытанные во многих боях патриоты. Они идут в бой во имя Господа, и дело их правое. Разве они не заслужили победу?
В полумиле от флагмана Грэшем напряженно смотрел на море. Шел сильный дождь, вода текла по лицу, и разглядеть что-то было непросто. Но вот он заметил, что катера отплывают от «Сан-Мартина». Значит, решение принято! Через некоторое время Армада начала медленно перестраивать свой боевой порядок. Боевые корабли выстроились полумесяцем, и авангард из самых быстроходных и тяжеловооруженных судов приготовился прийти на помощь туда, где возникнет опасность. Значит, они готовились к обороне! Сидония решил не рисковать, атакуя Плимут, и сосредоточить весь флот в одном месте.
— А помните Кадис? — спросил Манион. Грэшем, конечно, помнил сумасшедшую атаку на порт, который Дрейк не очень-то хорошо и знал, причем тогда капитаны не подталкивали своего командира, а сами старались поспеть за его планами. — Ну, здесь-то малость по-другому. Не знаю, то ли герцогу не нужны ваши советы, то ли испанцам нужен в командиры Дрейк.
Капитан «Золотого оленя» сам не мог бы сказать, почувствовал ли он в большей степени изумление или страх перед мощным противником, когда он впервые заметил огромный испанский флот. Он поспешно передал эти сведения Дрейку.
Дрейк посмотрел на море. С берега испанцев еще не было видно.
Сильный ветер все не утихал и держал английские корабли в гавани. Что, если испанцы пошлют десять — пятнадцать своих лучших галеонов и нанесут удар по английскому флоту прежде, чем он успеет двинуться с места? Проклятие! Вывести из гавани как можно больше кораблей сейчас будет чрезвычайно трудно, а плавное — для такой операции требуется время. А времени у них не было. Дрейк поспешил на пристань, собираясь отдать необходимые распоряжения и лично проследить за тем, как пойдет дело, до того как на горизонте появится тьма испанских кораблей.
Секретарь, находившийся рядом, шепнул ему на ухо:
— Милорд, они начнут действовать достаточно быстро и без вас.
Про себя он подумал: «Без тебя, если ты не будешь бегать и на всех орать, дело пойдет даже быстрее». Он продолжал шепотом:
— У вас есть шанс войти в историю и поднять боевой дух ваших людей, если вы не будете спешить и покажете, будто у вас есть время закончить игру и разбить испанцев. А что вам еще остается делать?
Не отвечая ему, Дрейк повернулся к собравшимся морякам.
— Вытаскивайте корабли из гавани! — крикнул он. — Всех работоспособных людей, кого можно найти для такой работы, гоните на берег. Что до меня… у меня достаточно времени, чтобы закончить игру и разбить испанцев. Ясно?
Ответом ему стал одобрительный рев толпы.
— О Господи! — воскликнул молодой английский моряк, когда туман рассеялся на несколько минут и его взору предстали не менее двухсот испанских кораблей, закрывших весь горизонт, как будто они уже завладели почти всем океаном. — Святая Мария! — Он перекрестился. Ему не удалось скрыть от окружающих страха перед мощным врагом.
Они видели Лизард сквозь тучи, гонимые ветром. Армада шла вперед страшно медленно из-за неповоротливых грузовых судов. А затем Грэшем и Манион увидели английские корабли. Слева от них, между Армадой и берегом, находилась небольшая группа кораблей, а за ней — главные силы флота. Ветер, как назло, оказался попутным для противника. Один из мелких английских кораблей быстро скользил по волнам в сторону испанского флота. Его нарочно и выслали подплыть поближе. С корабля сделали холостой пушечный выстрел, после чего он повернул назад.
— Офицеры — поганцы! — проворчал Манион. — Строят из себя героев и подставляют хороших ребят.
— Что они делают? — изумленно спросил Грэшем.
Группа из семи английских кораблей приблизилась к одному из флангов Армады. Испанцы попытались взять их на абордаж, но те начали маневрировать, уклоняясь от непосредственного столкновения и постоянно держа противника под артиллерийским огнем. Это была просто стычка, как будто борцы-соперники проверяли силы друг друга перед решительной схваткой. Однако тот, кто являлся командиром на этом фланге, повел свой корабль и вспомогательное судно прямо на англичан, позволив им окружить себя.
— Ну, это нарочно, — протянул! Манион. — Англичане подумают, что их можно взять задаром, подойдут поближе, попытаются их взять на абордаж, а второй испанский корабль попробует сделать то же самое с кем-то из англичан. Начнется общая свалка, а испанцам того и надо.
Непрестанная канонада противника.
Она, видимо, практически не причинили ущерба испанскому флоту. Наконец Сидония послал свой огромный флагман на подмогу, и вскоре первый испанский корабль снова оказался в окружении своих судов, а англичане отступили.
— Ну, и кто же выиграл? — озадаченно спросил Грэшем.
— Ничья, — пожал плечами Манион. — Испанцы не могут взять англичан, а англичане не могут близко подойти к испанскому флоту.
Расстояние между большинством испанских кораблей составляло не более пятидесяти метров. Если бы между ними вклинилось английское судно, оно очутилось бы под подавляющим огнем противника, и его неизбежно взяли бы на абордаж.
— Флот ощетинился как еж, — продолжал Манион. — Умно придумано, этого у них не отнимешь. Только ежа все же можно поймать, а вот испанский флот ничем не накроешь.
Они повернули головы, услышав звон колокола, созывавшего моряков на мессу. Оба они заметили какого-то голландца, возившегося с пороховыми бочками на корме. Никто другой, по-видимому, не обратил внимания на странного пушкаря. Они успели заметить зажженную спичку у него в руке, а затем увидели, как он вдруг быстро перемахнул через перила и бросился в воду. Тут его заметил кто-то из офицеров, повернулся в его сторону и открыл рот… Но что он хотел сказать, уже никому не было суждено узнать. Раздался страшный взрыв. Три вспышки последовали одна за другой в мгновение ока. Сначала взорвалась пороховая бочка, которую голландец поставил отдельно от других, затем — три остальные бочки с порохом, находившиеся на корме, и наконец произошел самый мощный взрыв, когда пламя достигло порохового склада на палубе рядом с кормовой башней.