Хоть какое-то развлечение посетитель. Джия обрадовалась, но тут же ее пронзило дурное предчувствие вдруг это кто-то из полиции с плохими новостями о Грейс. Прежде чем открыть дверь, ока заглянула в глазок.
Это был почтальон. Джия открыла дверь, и он вручил ей плоскую коробочку размером примерно восемь на двенадцать дюймов и весом приблизительно полфунта.
— Специальная доставка, — сказал почтальон, бесцеремонно оглядев ее с ног до головы, прежде чем вернуться к своему грузовичку. Джия не обратила на него внимания.
«Посылка. Может быть, от Грейс? Посылка». Она взглянула на обратный адрес: Лондон, какое-то место под странным названием «Божественное безумие».
— Нелли! Тебе посылка.
Нелли уже была на середине лестницы.
— Что, какая-нибудь весточка от Грейс?
— Не думаю, если только она не вернулась в Англию.
Нелли нахмурилась, взглянув на обратный адрес, и начала разрывать коричневую упаковочную бумагу. Увидав, что находится внутри, она воскликнула:
— О! «Черная магия», шоколад ассорти!
Джия подошла к Нелли, чтобы взглянуть, что там внутри. Ее взору предстала прямоугольная коробка с золотым украшением и красными розочками на крышке.
— О, мои любимые! Кто бы мог их... — Нелли увидела в уголке карточку и раскрыла ее. — «Не волнуйтесь, — прочитала она. — Я вас не забыл». И подпись: «Ваш любимый племянник Ричард».
— Ричард? — с ужасом переспросила Джия.
— Да. Милый мальчик. Не забыл свою старую тетку. О, как мило с его стороны — он не забыл, что «Черная магия» всегда были моими любимыми конфетами. Какой продуманный подарок!
— Могу я взглянуть на карточку?
Нелли не глядя протянула ее Джии, и снова принялась за коробку. Она сбросила оставшуюся упаковку и подняла крышку. Вестибюль наполнился крепким ароматом темного шоколада. Пока пожилая женщина наслаждалась запахом, Джия изучала карточку, и злость ее возрастала с каждой прочитанной буквой.
Карточка была написана изящным женским почерком закорючками над "и" и завиточками по всему тексту Определенно не почерк ее бывшего мужа. Возможно, он позвонил в магазин, дал им адрес и попросил написать карточку, позднее зашел и заплатил. Или, что скорей всего, дал своей последней подружке денег и отправил в магазин. Да, это больше похоже на Ричарда.
Джия пыталась сдержать гнев, готовый вырваться наружу. У ее бывшего мужа, контролирующего одну треть огромного состояния Вестфаленов, хватает времени чтобы порхать по всему миру и посылать своей тетушке шоколадные конфеты из Лондона, но ему некогда послать хоть пенни на содержание своей дочери, даже забыл в апреле прислать малышке открытку ко дню рождения.
«Ты, без сомнения, можешь взять их себе, Джия».
Она подняла упаковочную бумагу «Божественное безумие». По крайней мере, теперь она знает, где живет Ричард. И возможно, как раз недалеко от этого магазина, в который он сам ни за что бы не пошел, особенно ради своих тетушек. Они никогда о нем не заботились и даже не скрывали этого. Отсюда закономерный вопрос: «Почему конфеты? И что стоит за этим продуманным, свалившимся как гром среди ясного неба подарком?»
— Представь себе! — воскликнула Нелли. — Подарок от Ричарда! Как мило! Кто бы мог подумать...
Неожиданно до них дошло, что они не одни. Джия подняла глаза и увидела Вики в белом джерси, с худенькими ножками, торчащими из желтых шорт, и в тапочках. Она стояла и смотрела на них своими огромными голубыми глазами.
— Это подарок от папочки?
— Ну конечно, милая, откликнулась Нелли.
Он прислал что-нибудь и для меня?
Джии показалось, что у нее разрывается сердце. Бедная Вики...
Нелли вопросительно взглянула на Джию, затем опять повернулась к девочке:
Пока нет, Виктория, но я уверена, скоро он что-нибудь пришлет. Между прочим, он написал, что мы должны разделить эти конфеты... — Нелли закрыла рот руками, поняв, что сморозила глупость.
— О нет, — сказала Вики. — Мой папочка никогда не послал бы мне шоколадных конфет. Он же прекрасно знает, что мне нельзя есть шоколад.
Выпрямившись и высоко задрав подбородок, она повернулась и вышла.
Нелли с виноватым видом повернулась к Джии:
— Я совсем забыла, что у нее аллергия. Пойду приведу ее...
— Я сама. — Джия положила ей руку на плечо. — Нам уже доводилось проходить через это, и, похоже придется пройти еще раз.
Джии показалось, что Нелли сразу постарела на несколько лет. Потерянная, она стояла в вестибюле, забыв о коробке конфет, которую крепко сжимала в руках. Джия даже не знала, кого ей больше жаль сейчас: Вики или Нелли.
Глава 2
Вики не хотела плакать в присутствии тети Нелли, которая всегда говорила, что она уже большая девочка, А мамочка? Хотя и говорит, что плакать — это нормально, но Вики никогда не видела, чтобы мамочка плакала. Да, не видела.
Но сейчас девочке хотелось плакать. Казалось, внутри ее надувается шар, и он будет расти до тех пор, пока она не расплачется или не взорвется. Вики сдерживалась, пока не добралась до домика для игры. Здесь была одна дверь, два окна с новыми занавесками и комната, такая большая, что, если захочется, можно даже помахать руками и не задевать при этом стены. Вики подняла куклу, мисс Джеллирол, и крепко прижала ее к груди. И тут-то все и началось.
Вначале всхлипы, похожие на икоту, затем пришли слезы. У малышки не было рукавов, поэтому она пыталась вытирать слезы руками, отчего и лицо, и руки стали мокрыми и грязными.
«Я не нужна папочке». Эта мысль вызывала у нее боль где-то внизу живота, она знала, что это правда. Девочка не понимала, почему это так ее задевает. Ведь на почти не помнит, как выглядит папа. Мамочка давным-давно выбросила все его фотографии, и со временем ей все труднее становилось вызывать в памяти его образ. Вики не видела своего отца уже два года, да и до того как он уехал, не особенно часто виделась с ним. Почему же тогда ей так больно, что папа не думает о ней? У нее есть только мамочка — вот кто самый важный для нее, только она заботится о ней, она всегда рядом.
Да, мамочка заботится о ней. И Джек. Но теперь Джек не приходит. Вспомнив о нем, она перестала плакать. Когда вчера он поднял ее и крепко обнял, она почувствовала внутри что-то очень приятное. Какое-то тепло. Тепло и чувство безопасности. Все короткое время, что он вчера оставался в доме, ей ни разу не было страшно. Вики не знала точно, чего она боялась, но в последнее время она постоянно чувствовала страх. Особенно по ночам.
Девочка услышала, как открывается дверь, и поняла, что это мамочка. Все хорошо! Сейчас она перестанет плакать. Но мамочка так грустно и жалостливо смотрела на нее, что слезы вернулись обратно и полились с новой силой. Мамочка присела на кресло-качалку, посадила дочь на колени и крепко прижимала ее к себе до тех пор, пока всхлипы не прекратились. Вики обожала подобные мгновения.
Глава 3
— Почему папочка больше не любит нас?
Джия не ожидала такого вопроса. Бесчисленное количество раз Вики спрашивала, почему папочка больше не живет с ними. Но теперь она впервые упомянула о любви.
Джия ответила вопросом на вопрос:
Почему ты спрашиваешь?
Но Вики так просто с толку не собьешь.
— Он не любит нас, правда, мамочка. — Это было утверждение, а не вопрос.
«Нет, не любит. И думаю, никогда не любил».
Это правда. Ричард никогда не чувствовал себя отцом. По его мнению, Вики была несчастным случаем грандиозной несправедливостью по отношению к нему. Когда они жили вместе, для него вообще не существовало дочери. С таким же успехом он мог бы исполнять свой родительский долг и по телефону.
Джия вздохнула и крепче обняла дочь. Какое кошмарное было время... и на это ушли лучшие годы жизни. Джия была воспитана в строгих католических традициях и поэтому и подумать не могла о разводе, несмотря на долгие тяжелые дни, когда им с Вики приходилось противостоять целому миру; несмотря на ночи, когда Ричард не считал нужным возвращаться домой; несмотря на их бесконечные ссоры. Нет, о разводе она и подумать не могла, но только до той ночи, когда Ричард, будучи в особенно дурном настроении, проговорился, почему он женился на ней. Он сказал, что Джия ничем не лучше и не хуже других, а основная причина — налоги. Сразу же после смерти своего отца Ричард решил перевести свое состояние из Англии в американские международные компании, поэтому начал искать жену-американку. И в лице Джин он нашел такую жену — наивную девушку со Среднего Запада, ищущую, кому бы на Мэдисон-авеню продать свои художественные таланты. Урбанизированный Ричард Вестфален с его утонченными английскими манерами и произношением вскружил ей голову. Они поженились, и Ричард стал американским гражданином. Конечно, он мог бы получить американское гражданство и другим путем, но гораздо более витиеватым и трудным. Да и налоги с прибыли на его долю доходов от наследства Вестфаленов в начале октября 1981 года сразу снизились с семидесяти процентов до пятидесяти. После этого он быстро утратил к Джии всякий интерес.