Донья Мерседес отвечала, что в Генуе у них украли чемодан и пришлось обращаться в полицию. Доказательством инцидента служит написанное ими заявление о краже. Что касается останков, то поскольку похищение вызвало большой резонанс в стране и во всем мире, они, естественно, проявляют к нему интерес.
В конце концов, первооткрыватель Америки всего один, а сама донья Мерседес является признанным авторитетом по «колумбианской» тематике, посвятив изучению истории открытия Америки большую часть профессиональной жизни.
— В полиции им поверили, поскольку не нашли подтверждений иной версии, — добавила Альтаграсиа.
— Ну а я им абсолютно не верю. Эти люди владеют информацией, хорошо знают, что делают, и в курсе всех наших действий. Возможно, они знают столько же, сколько и мы.
— Да, но только я больше их не просвещаю.
— Полагаю, и без твоей помощи они полностью осведомлены. Не обманывайся. Не могу ничего утверждать, у меня нет фактов, помимо представленных Рональдом, но повторю — интуиция мне подсказывает: нам надо их остерегаться.
— Кстати, как дела у Ричарда? — спросила Альтаграсиа с участием.
— Он вернулся в Майами. Поправляется после ранения и в то же время проходит курс лечения от рака. Прогноз неутешительный.
— Жаль, — вздохнула доминиканка. — Этот человек мне нравится. Настоящий джентльмен, и вел себя с нами порядочно. И сдержал свои обещания.
— Да, на этот раз.
Внушительное здание полицейского управления, как и прежде, произвело ошеломляющее впечатление не только на испанца, но и на доминиканку. Они встречались с шефом полиции, чтобы проанализировать еще раз ход событий и обсудить ближайшие шаги. Секретарь провела их в смежный с кабинетом зал, где начальник национальной полиции ожидал посетителей.
— Я попросил бы вас, сеньор Оливер, по порядку рассказать обо всем случившемся. Мне любопытно услышать вашу версию.
Рассказ о приключениях в Севилье, Мадриде, Генуе, Майами и Панаме занял немало времени. Когда испанец перешел к панамской части одиссеи, он не смог умолчать о том, как отчаянно искал Эдвина и какое испытал горе, обнаружив его безжизненное тело в море.
— А вам как удалось спастись? — поинтересовался шеф полиции.
— Я упал в воду и не сумел выбраться на палубу батискафа. В тех условиях это было практически невозможно. Думаю, бандиты меня не заметили, что и спасло мне жизнь.
— Возможно.
— Итак, какие у вас предложения? Что нам теперь предпринять? — решительно вмешалась госпожа министр. — Сегодня вечером у меня встреча с президентом, и я должна хотя бы в общих чертах изложить план ближайших действий.
— Разумеется, у нас есть план, но мы не намерены его разглашать в настоящий момент, — заявил директор.
— Иными словами, наше совместное расследование закончено? — уточнил уязвленный испанец. — Но мы далеко продвинулись.
— Да, продвинулись далеко, а результатов никаких.
После совещания Альтаграсиа не сразу опомнилась. Она ломала голову, почему главный полицейский страны занял такую непримиримую позицию. Или у него в рукаве припрятан действительно гениальный план, или он рехнулся.
— Или он в игре, — добавил Оливер.
— Не знаю. В любом случае я хочу, чтобы мы продолжили расследование в том же направлении. Я согласна с тобой. Мы зашли достаточно далеко и можем попытаться вдвоем найти решение загадки.
— Давай. И первым делом не мешает навестить твоих друзей. Ты не против?
— Этого я и боялась, — вздохнула Альтаграсиа.
Служебный автомобиль министра культуры держал путь к Технологическому институту Санто-Доминго, больше известному как ИНТЕК, где донья Мерседес читала лекции по истории доминиканской экономики в лиценциатурах факультетов гуманитарных наук и экономики. С двумя ее верными спутниками решили встречаться отдельно, чтобы выудить у них побольше полезной информации. Оливер всегда подозревал, что донья Мерседес оказывала значительное влияние на своих друзей, играя в компании роль лидера.
В кампусе было море студентов, жизнь била ключом. Пышная растительность Карибских островов придавала приветливый домашний вид общежитию, состоявшему из нескольких корпусов.
Департамент научных исследований находился в центре академического городка. Здание окружали высокие деревья с очень крупными листьями. Лучи солнца едва пробивались сквозь густые кроны древовидных папоротников, разросшихся в небольшой лес. Время от времени, когда ветер колыхал ветви, сквозь тенистую сень проскальзывали солнечные блики.