— Это заметно. Как долго он был в приюте?
— Почти десять лет.
— Красивый дом, светлый и чистый. Что-то в этом роде в Германии называют «Ухоженным», я полагаю.
Я попыталась улыбнуться, чтобы немного развеселить Торбена, но он на это не отреагировал. На самом деле, в тот момент я думала только о том, о чем он хотел со мной поговорить. Слишком много произошло за последние двадцать четыре часа с тех пор, как я поехала с Пьером на открытие выставки. Из-за обилия больших вопросов уже не оставалось места для маленьких.
Пока официант подавал на стол напитки, мы молчали. Торбен играл ложкой в молочной пене. Потом он неожиданно поднял на меня свой взгляд.
— Я виноват, — сказал он.
— Виноват? В чем?
— Во всем.
Я ждала более подробного объяснения, но так и не дождавшись, спросила:
— Во всем? Даже в плохих отметках PISA18, недостатке квалифицированных рабочих и землетрясении в Японии?
— В том, что все это произошло таким образом. Если бы я не был настолько глуп, ваша сестра еще была бы жива, и вам не пришлось бы так страдать столько месяцев.
Он настолько энергично отодвинул от себя чашку с капучино, что содержимое пролилось под тарелку. Я решила оставить свои ироничные замечания при себе и дала Торбину время, в котором он нуждался.
Через полминуты он начал снова. Немного волнительным, совершенно несчастным голосом он объяснил мне, что уловкой заманил Сабину на Пёль, где она сначала встретила Ханса Моргенрота, а затем начала расследовать исчезновение Юлиана.
— Я знаю, что Вы сейчас скажете: что это еще далеко не повод чувствовать себя виноватым, и что ваша сестра по доброй воле решила расследовать дело.
— Так и есть. Если я правильно вас поняла, то вы полагаете, что авария и расследование Сабины связаны.
— Да.
— Как вы пришли к такому выводу? Вы видели мою сестру еще раз после первой встречи?
— Нет. В этом-то все и дело! – взволнованно воскликнул он. – Она говорила мне, чтобы я не впутывался в это дело. Но я этого не сделал. Я позвонил Вам.
— Мне?
Он проделал большую работу по поиску информации, потратил пятьдесят евро на телефонную связь и нашел через испаноязычную подругу номер телефона Карлоса.
— Ваш бывший муж после некоторых колебаний дал мне ваш номер телефона. А утром…
— Это были вы? ― совершенно пораженная, вскрикнула я.
Он посмотрел в карамелизованную пену своего капучино.
— Вы находились где-то на открытом воздухе, я слышал ветер.
— В Нормандии, возле Этрета.
— Я вкратце объяснил Вам, кто я и что звоню от Ханса Моргенрота. Что он хотел бы Вас видеть. Что речь идет о его исчезнувшем сыне. И то, что я уже задействовал вашу сестру. Честно говоря, речь шла не только о том, чтобы сделать Хансу одолжение и свести вас вместе, но и сделать что-то хорошее вашей сестре. Она намекнула мне, что вы двое уже давно не общались...
— Что я ответила?
— Собственно немного. Вы поблагодарили, потом говорили что-то о заказе, о том, что у вас нет времени, и ничего не можете обещать. После разговора я был немного разочарован. A потом, один или два дня спустя, я прочитал в газете об аварии и о смерти вашей сестры… И о Вас. Это определенно не случайность, что вы пострадали в результате несчастного случая вскоре после вашего приезда. Это дурно пахнет. Должно быть, Вы с сестрой что-то выяснили.
Торбен развивал свою теорию, которая была вдохновлена тысячами фильмов, тысячами погонь, которые всегда заканчивались авариями. Мне снова вспомнилась картина, которая несколько дней назад предстала перед моим мысленным взором: две фары при взгляде через заднее стекло. Может, нас с Сабиной кто-то преследовал и оттеснил с проезжей части? Полиция не нашла никаких указаний на вину третьих лиц.
Пока этот вопрос возникал в моей голове и Торбен рассказывал дальше, перед моим мысленным взором снова сверкнул еще один стоп-кадр: то же место, я на переднем сидении рядом с водителем, Сабина рядом со мной за рулем. Снова две фары. И все-таки, это был не один и тот же кадр. Так как в этот раз я видела капот автомобиля, в котором сидела. Фары в ночи, они приближались навстречу, прямо на нас.
— О, — я застонала и вздрогнула.
Щенячий взгляд Торбена остановился на мне.
― Мне очень жаль. Я... не думал, что это будет так тяготить Вас, ― он грыз свои обкусанные ногти. – Несколько дней назад в газете кое-что писали о Вас. Там сообщали о фото выставке и… только оттуда я узнал, что вы снова приехали на Пёль и… и… амнезия?