Да и сами по себе Слезы Кассандры могли служить великолепным прикрытием, которым в кругах практикующих магию пользовались достаточно часто. Вся эта история вроде как не требовала от девушки никаких доказательств, никакого спектакля со стороны того, кто этим прикрытием пользуется. Все, что от нее требовалось - это потратить толику своих способностей на создание подобающей ауры, потом сочинить любую угодную ей историю насчет предполагаемых способностей к предвидению, изобразить на лице вид потерявшейся малютки и направиться прямиком к местному болвану, Гарри Блекстоуну Копперфилду Дрездену.
Я открыл глаза и увидел, что она на меня смотрит.
- Конечно, - вздохнула она, - я могу и лгать. Слезы Кассандры невозможно определить никаким анализом. Я мола бы использовать их в качестве убедительного объяснения того, почему вы должны оказать помощь попавшей в беду девушке.
- Это довольно точно совпадает с тем, о чем я думаю, Лидия. Вы вполне можете оказаться просто мелкой ведьмой, по ошибке потревожившей не того демона и теперь мечущейся в поисках выхода.
Она развела руками.
- Вам придется положиться на мое слово, но это не так. Я знаю, что что-то надвигается. Я не знаю, что именно, почему и как. Я знаю только то, что я видела.
- Что именно?
- Огонь, - прошептала она. - Ветер. Я видела темные существа и темную войну. Я видела, как приближается ко мне моя смерть - смерть из потустороннего мира. И в центре всего этого я видела вас. Вы начало и конец всего этого. Вы тот, кто может направить все по другому пути.
- Так вот что вы видели? Всего-то?
Она отвернулась.
- Я видела то, что видела.
Стандартная процедура. Покапать маслом на самомнение жертвы, дождаться, пока та клюнет, подсечь и тянуть ее со всеми потрохами. Ага, подумал я, кто-то хочет что-то у меня вытащить. Что ж, это свидетельство роста моей репутации.
Впрочем, и держаться грубо смысла тоже не было.
- Послушайте, Лидия. На мой взгляд, вы немного переигрываете. Почему бы нам с вами не встретиться через пару дней - тогда и решим, нужна ли вам еще моя помощь.
Она не ответила. Плечи ее бессильно поникли, а лицо разом лишилось эмоций, как это бывает при поражении. Она устало зажмурилась, и во мне шевельнулось сомнение. У меня начало складываться назойливое впечатление того, что она не играет.
- Ладно, - произнесла она совсем тихо. - Извините, что задержала вас, она встала и повернулась к выходу.
Тут инстинкты мои разом взяли верх над всеми рассуждениями. Я вылетел из кресла и ринулся ей наперерез. Мы оказались у двери одновременно.
- Подождите, - сказал я и развязал талисман, ощутив беззвучный хлопок энергии. Я снял его с запястья, взял ее за левую руку и повернул ладонью вверх, чтобы завязать. На руке виднелось несколько светлых продольных шрамов, тянувшихся вдоль вен. Такие бывают у тех, кто со всей серьезностью пытался покончить с собой. Шрамы были старые, едва заметные. Должно быть, она заполучила их, когда ей было... сколько? Десять лет? Или еще меньше?
Я пожал плечами и завязал узкую полоску замусоленной ткани и сплетенную с ней серебряную цепочку у нее на запястье, усилием воли послав в талисман достаточно энергии, чтобы замкнуть круг. Сделав это, я легонько дотронулся до ее локтя. Я все еще ощущал энергию талисмана: этакое покалывающее кожу невидимое облачко, окутавшее руку на расстоянии в полдюйма от кожи.
- Магия веры справляется с духами лучше всего, - заметил я вполголоса. - Если вы в расстроенных чувствах, ступайте в церковь. Духи обретают силу после захода солнца и до его восхода. Поезжайте в церковь Святой Марии всех Ангелов. Она находится на углу Блумингдейл и Вуд, у Уиккер-парка. Такая большая, ее невозможно не заметить. Обойдите ее кругом и позвоните в служебную дверь. Поговорите с отцом Фортхиллом. Скажите ему: друг Майкла сказал, что вам необходимо некоторое время побыть в безопасном месте.
Она смотрела на меня, открыв рот. Глаза ее набухли слезами.
- Вы мне поверили, - прошептала она. - Вы мне поверили.
Я неловко пожал плечами.
- Возможно. А может, и нет. Но последние несколько недель дела и правда дрянь, и я не хочу, чтобы вы лежали на моей совести. И поспешите. Солнце скоро сядет, - я сунул ей в руку несколько мятых купюр. - Возьмите такси. Святая Мария всех Ангелов. Отец Фортхилл. Вас прислал друг Майкла.
- Спасибо, - пробормотала она. - О Боже. Спасибо, мистер Дрезден, - она сжала мою ладонь обеими руками и чмокнула в костяшки пальцев, намочив их слезами. Пальцы ее были слишком холодные, а губы - слишком горячие. А потом она исчезла за дверью.
Я закрыл за ней дверь и тряхнул головой.
- Нет, Гарри, ты решительно идиот. У тебя был один мало-мальски пристойный талисман, способный защитить тебя от нечисти, так ты и его отдал. Возможно, она - подсадная утка. Возможно, ее послали к тебе специально за тем, чтобы лишить тебя талисмана, чтобы ничего уже не мешало им слопать тебя с потрохами в следующий же раз, как ты попытаешься испортить им обедню, - я покосился на свою руку, все еще хранившую тепло Лидиного поцелуя, и на которой все еще блестели ее слезы. Потом вздохнул, потащился к шкафу, в котором у меня хранится с полсотни запасных лампочек и заменил ту, что перегорела.
Зазвонил телефон. Я плюхнулся в кресло и устало буркнул в трубку: "Дрезден".
В ответ я не услышал ничего, кроме шороха далеких статических разрядов.
- Дрезден слушает, - повторил я.
Трубка продолжала молчать, но что-то заставило мои волосы встать дыбом. Было в этом молчании нечто, плохо поддающееся описанию. Словно бы кто-то ждал. Издевался надо мной. Треск сделался громче, и мне показалось, я слышу сквозь него далекие голоса - негромкие, жесткие. Я покосился на дверь, вслед ушедшей Лидии.
- Кто это?
- Скоро, - прошелестел голос. - Скоро, Дрезден, мы увидимся снова.
- Кто это? - повторил я, ощущая себя дурак-дураком.
В трубке послышались гудки.
Некоторое время я, вместо того, чтобы повесить трубку, тупо смотрел на нее. Потом почесал затылок. Холодок пробежал по моей спине и угнездился где-то чуть ниже желудка.
- Что ж, ладно, - произнес я вслух, чуть громче, чем этого требовал размер моего офиса. - Слава Богу, мне не пригрозили ничем другим.