-Я сказал бегом, -рявкнул сзади Чарльз. -И я имел в виду бегом и по эскалатору. Беги так, как будто бы твоя жизнь зависит от этого. Я не шучу!
Я поняла план хранителя, когда очутилась наверху. Вместо того, чтобы жалеть себя и размазывать слюни и сопли по щекам, у меня была лишь одна забота: постараться, чтобы мое сердце не выпрыгнуло из груди. Я в очередной раз убедилась, что физическая активность- лучшее средство против депрессии и лекарство для вправления мозга. Поэтому через двадцать минут, когда Чарльз вышел на улицу, я была относительно вменяемым человеком.
- Все, работа сделана, пойдем, мне должны были перегнать сюда машину,- бросил он мне через плечо. - Удивительно, что ты справилась, - сказал он, спустя десять минут молчания.- Я не был уверен. Очень сильное пятно, могла бы серьезно влипнуть. Соскребали бы тебя с рельс.
- То, есть, вы подозревали , что моей жизни угрожает опасность и все равно, меня туда отправили?!
-Я не знал, что сгусток такой сильный, но даже если бы и знал, все равно ничего бы не изменил. Ты, в отличие от людей, понимала что происходит, поэтому у тебя было больше шансов выжить.
Прекрасно. Просто прекрасно.
- Ты поняла, как он работает? - Спросил Чарльз, и, не дождавшись, ответил сам.- Этот сгусток работает как опытный психотерапевт, наоборот. Он вытаскивает твои самые потаенные страхи и мысли, искажая их, ты начинаешь думать о том, что тебе бы никогда не пришло в голову, будь ты в обычном адекватном состоянии. Например, ты всегда была довольна цветом своих глаз. Но стоя в этом пятне, ты настолько недовольна всем, что в своем самобичевании доходишь и до цвета глаз.
- Мы все? Закончили с ним? - Спросила я устало.- Больше не будет самоубийств?
- В метро точно не будет. Я установил очень мощную защиту, шатун почувствует себя крайне некомфортно. Ее должно хватить надолго. А вот что будет на поверхности, я не знаю. Может быть, он угомонится, а может быть и нет. Время покажет.
- Куда мы едем?
- В офис, писать отчеты. И тебе обязательно нужно принять холодный душ вот с этим,- он вынул и кармана какую-то крошечную бутылочку. Я молча кинула ее себе в рюкзак.
-Чарльз, а можно мне домой, - жалобно попросила я.- Я все равно сейчас ничего не напишу. Высплюсь и сразу же подробный отчет, а?
Хранитель долго смотрел на меня, потом кивнул головой.
-Хорошо, вызовешь такси и поедешь домой. Но, чтобы отчет был готов завтра к вечеру.
Я была настолько усталой, что не стала звонить Гарику, а добравшись домой, просто рухнула в постель. Проснулась лишь к вечеру и лениво поплелась в ванную. Однако, я так и не смогла заставить себя принять холодный душ, как велел Чарльз, да и рюкзак с бутылочкой был оставлен где-то в прихожей. Поэтому, я ограничилась обычным душем, и стала вытираться. Внезапно, мое тело пронзила резкая боль. Болела спина и правая нога. Боль была настолько нестерпимой, что у меня потемнело в глазах, я не могла стоять, и мне пришлось лечь на пол.
Прошло несколько минут, боль не стихала, а становилась все сильнее и сильнее. Я попыталась подняться и не смогла. Я не знала, что происходит, не знала, что мне делать. Стиснув зубы, я сумела добраться до дивана в зале, на который я свалилась и осталась там без движения. Я слышала, как звонил телефон в спальне, но сил сходить, взять его -не было.
Спустя час, мне стало хуже. Я никогда не подозревала, что мизинец на ноге может болеть настолько нестерпимо. Я, в прямом смысле, доползла до мобильника, который лежал в спальне, и набрав Гарика сказала лишь одно.
-Мне плохо. Срочно приезжай.
Ползти обратно в зал сил не было.
Я не знаю, сколько прошло времени. Восприятие меняется, когда у вас что-то нестерпимо болит, но мне казалось, что прошла вечность. Слава Богу, у Долинского хватило ума воспользоваться ключом, а не звонить в дверь.
Ворвавшийся маленький вихрь отдалено напоминал моего напарника. Беспокойство, которое он испытывал, было настолько очевидно, что я практически начала подпрыгивать от его эмоций. А это было совершенно некстати.
-Успокойся, пожалуйста, - я посмотрела на него помутневшими от боли глазами, и увидела, как он вздрагивает от жалости. - Не надо меня жалеть. Меня надо лечить. Ты принес аптечку? Ты знаешь, что со мной?
Долинский покачал головой.
-Тебя надо вести в больницу.
-Игорь, мне лежать больно. Ты, как представляешь себе, процесс моей транспортировки?- Я собиралась огрызнуться, но у меня ничего не получилось.
Долинский, тем временем, пришел в себя и начал действовать. Он кому-то звонил, с кем-то разговаривал, светил мне в глаза фонариком, щупал пульс, в общем, изо всех сил изображал бурную деятельность и вспоминал, что по первой специальности, он, все-таки, врач.
-Я тебя обезболю, потом поедем,- сказал он мне и что-то вколол в попу.
Через 20 минут, когда ничего не произошло, я осторожно поинтересовалась, чего он ждет, потому что если он решил меня обезболивать, то сейчас - самое время ,потому что я больше терпеть не могу.
Как показала практика, очень даже могу, потому что Игорь вколол мне что-то еще , что также успешно на меня не подействовало.
-Нет, я так и знал, что просто так, я от тебя не отделаюсь,- проворчал он, готовясь к третьему уколу, через полчаса после безуспешного второго. Я чувствовала, что он грани паники. - Тебе ж обязательно надо вкладывать сильнодействующие наркотики, причем на вполне законном основании. Давай руку.
Я дала. Я всегда открыта новым экспериментам, особенно, когда они обещают избавить меня от бесконечной и невыносимой боли. И мы начали играть в интересную игру: найдем у Маши вену. В конце концов, Гарик в нее выиграл, вену он нашел, и что-то в нее вколол. После чего сильно пожалел, так как, получив долгожданное облегчение, я просто вырубилась. Гарик меня одел, приподнял с горизонтальной поверхности и очень осторожно транспортировал в свою машину.
Как мы добрались до больницы, и что со мной делали потом, я помню плохо. Смутно припоминаю милую девушку, которая, то ставила мне капельницы, то делала уколы, и Гарика, который был рядом почти всегда, когда я открывала глаза.
Кончилось все почти также внезапно, как и началось. В один прекрасный момент, а он действительно был прекрасным, я не кривлю душой, я открыла глаза и поняла, что у меня почти ничего не болит. Что-то ныло, но по сравнению с тем, что было, это что-то смело можно было считать за ничего.
Несколько минут я просто счастливо воспринимала реальность. Потом в реальности нарисовался Гарик, который очень удивился моему бодрому виду.
-Ты страшная эгоистка,- заявил он мне, когда увидел мое улыбающееся лицо, -я, значит тут, ношусь в поте лица, работаю не покладая рук, а ты разлеживаешься в больнице. Как ты? - спросил он, осторожно присев на краешек кровати.
Я блаженно кивнула.
- Никогда больше так не делай, я в жизни так не пугался,- признался он.- Особенно когда вколол тебе кеторол, а тот вообще не подействовал. Я думал, все.
- Что со мной случилось?
- На тебя было оказано длительное очень мощное энергетическое воздействие, которое нашло слабое звено в твоем организме и вышибло его. В данном случае, это оказался позвоночник. Поэтому обычные лекарства не действовали. Пришлось, колоть очень сильные наркотики, чтобы снять боль. Я знал, что ты на все готова идти, чтобы словить кайф. Поделилась бы, что ли ощущениями.
-Ты некомпетентная дура, - сначала я услышала это, а потом в комнате появился Чарльз. - Я, тебе, что сказал, после того, как мы отработали? Недостаточно ясно выразился? Что тебе было непонятного в словах: обязательно прими холодный душ вот с этим?
-Чарльз, я...
- А теперь, видите ли, все считают, что я превысил свои полномочия, и чуть тебя не убил, хотя соблюдай ты обычную технику безопасности и, думая головой, всего этого можно было бы избежать,- стены больницы ничуть не повлияли на способность хранителя орать.
-Потому, что вы действительно превысили свои полномочия и чуть ее не убили, - огрызнулся Гарик.- Теперь, ей нужно будет очень долго восстанавливаться, и года два подобной работой вообще нельзя будет заниматься