— Ну да, — фыркнул Элмер.
— Вот что меня настораживает, — сказал я. — Не прилагая к тому усилий, мы умудрились нажить себе кучу врагов. Во-первых, Кладбище, во-вторых, шайка грабителей, а в-третьих, мне кажется, жители деревни. Едва ли они вспоминают нас добрым словом. Из-за нас у них сгорели сеновал и амбар; наверняка кто-то из них пострадал при взрыве. Поэтому…
— Сами виноваты, — перебил Элмер.
— Иди и скажи им это.
— Не пойду.
— Думаю, нам пора трогаться в путь, — закончил я.
— Вам с мисс Синтией надо поспать.
Я посмотрел на девушку.
— Пару часов мы как-нибудь выдержим, верно?
Она уныло кивнула.
— Возьмем лошадей, — предложил Элмер. — Погрузим на них мешки…
— Зачем? — спросил я. — Оставь все здесь. К чему нам лишняя поклажа?
— И как я сам не додумался? — воскликнул Элмер. — Когда они вернутся, кому-то из них придется остаться тут, чтобы караулить добро, а значит, нам будет легче.
— Они погонятся за нами, — проговорила Синтия. — Без лошадей они как без рук.
— Разумеется, — ответил Элмер, — но когда они, в конце концов, обнаружат лошадей, нас уже и след простынет.
— Ты забываешь людей, — неожиданно подал голос Бронко. — Они не способны обходиться без сна и не могут шагать сутки напролет.
— Что-нибудь придумаем, — отмахнулся Элмер. — Давайте собираться.
— А как быть с Душелюбом и его призраками? — спросила Синтия безо всякого, как мне показалось, повода.
— Пусть они вас не волнуют, — сказал я.
Она спрашивала о них не в первый раз. Все-таки женщина есть женщина: человек в затруднительном положении, а она пристает к нему с дурацкими вопросами!
Я проснулся посреди ночи и растерялся было, но тут же вспомнил, где мы и что с нами произошло. Сев и оглядевшись, я различил в темноте крепко спящую Синтию. Скоро уже должны вернуться Бронко с Элмером, и тогда мы продолжим наш путь. Все-таки, сказал я себе, мы поступили по-глупому; нам не следовало разлучаться. Да, конечно, я был в полусонном состоянии, и первая в жизни прогулка верхом порядком меня утомила, а Синтия вообще выдохлась окончательно, однако мы могли бы пересадить ее на Бронко и привязать к седлу, чтобы она не свалилась во сне. Но Элмер настоял на том, чтобы мы оставались здесь, пока они с Бронко отгонят лошадей в маячившие на горизонте горы.
— Не беспокойся, — убеждал он. — Пещера эта удобная и хорошо замаскирована, а к тому времени, как вы проснетесь, мы вернемся.
Зачем мы его послушались, корил я себя. Зачем? Нам надо было держаться вместе; что бы ни случилось, нам надо было держаться вместе.
У входа в пещеру промелькнула тень. Послышался тихий голос:
— Друг, будь добр, не шуми. Тебе нечего опасаться.
Я вскочил, чувствуя, как волосы на моей голове встают дыбом.
— Кто там, черт побери?
— Тише, тише, — попросил меня голос. — Поблизости ходят те, кому слышать нас вовсе не обязательно.
Синтия взвизгнула.
— Замолчите! — прикрикнул я на нее.
— Не волнуйтесь, — произнес некто. — Вы не узнали меня, но мы виделись на празднике.
Синтия, подавив крик, судорожно сглотнула.
— Это Душелюб, — выдавила она. — Что ему нужно?
— Я пришел к вам, красавица, — ответил Душелюб, — чтобы предупредить вас о большой опасности.
— Выкладывай, — сказал я негромко, поддавшись на его уговоры не повышать голоса.
— Волки, — объяснил он. — По вашему следу пустили механических волков.
— И что же нам делать?
— Сидеть тихо, — ответил Душелюб, — и надеяться, что они пробегут мимо.
— А где твои приятели? — поинтересовался я.
— Где-то тут. Они частенько сопровождают меня, но прячутся, впервые встречаясь с людьми. Они слегка робеют, но если вы им понравитесь, они объявятся.
— Прошлой ночью они ничуть не робели, — заметила Синтия.
— Они были среди старых друзей, с которыми знакомы не один год.
— Ты говорил про волков, — перебил я. — Если я не ослышался, про механических волков.
— Подобравшись ко входу, вы, наверно, сможете их разглядеть. Только, пожалуйста, старайтесь не шуметь.
Я протянул Синтии руку, и она крепко вцепилась в нее.
— Механические волки, — проговорила она.
— Должно быть, роботы, — сказал я. Не знаю почему, но я оставался абсолютно спокойным. За последние два дня нам столько привелось увидеть, что механические волки отнюдь не воспринимались как нечто из ряда вон выходящее. Подумаешь, эка невидаль!
Снаружи пещеры ярко светила луна. Деревья были видны, как на ладони. Крохотные лужайки, валуны — дикий, неприветливый, суровый край. Я невольно вздрогнул.