Дверь отлетела в сторону. В приемную ворвалась, как маленький поезд, доктор Цукерман. Это была толстая женщина с очень короткими невыразительно белого цвета волосами. Дома. При плохом освещении. С ножницами.
— Что, черт возьми, вы делаете?
Английский с акцентом. Думаю с австралийским.
Регистраторша спряталась за своим столом, завалившись на него грудью.
— Вы не можете приходить сюда, и травмировать моих пациентов…
— Мы будем травмировать их дальше, или вы предпочли бы побеседовать где-нибудь в приватном порядке? — Гальяно одарил доктора холодной улыбкой.
— Вы отказываетесь понимать, сэр. У меня нет на вас времени сегодня утром.
Гальяно достал из-под пиджака наручники и покачал ими перед ней.
Цукерман остолбенела.
Гальяно еще раз бряцнул.
— Это нелепо.
Цукерман развернулась и промаршировала в коридор. Мы последовали за ней мимо нескольких смотровых кабинетов. В парочке из них я заметила женщин, укрытых простынями и с задранными ногами. Не завидовала я этим женщинам.
Цукерман провела нас мимо кабинета с табличкой с ее именем, в комнату со стульями и телевизором. Я подумала, что здесь, наверное, смотрят учебное видео. «Советы для исследования вашей груди». «Успех ритмического метода». «Купание новорожденного».
Гальяно не стал тянуть.
— Вы были начальницей Патрисии Эдуардо в Медицинском Центре.
— Да.
— По какой причине вы не упомянули это, когда мы говорили?
— Вы спрашивали о пациентах.
— Позвольте-ка мне разобраться, доктор. Я спрашивал о трех женщинах. Одна из тех трех женщин находилась под вашим руководством в другом заведении и вы не сказали об этом?
— Это распространенное имя. Я была занята. Не уловила связи.
— Ясно. — Его тон показал, что это вовсе не так. — Хорошо. Давайте поговорим о ней теперь.
— Патрисия Эдуардо была одной из многих девочек под моим началом. Я ничего не знаю об их жизни вне больницы.
— Вы никогда не спрашиваете об их частной жизни?
— Это было бы неподходящим.
— Ага. Незадолго до ее исчезновения люди видели как вы с Патрисией ругались.
— Девочки не всегда соответствуют моим ожиданиям.
— Так и случилось с Патрисией?
Она поколебалась.
— Нет.
— О чем же вы ругались?
— Ругались! — Она выдохнула сквозь сжатые губы. — Я бы не сказала что мы ругались. Мисс Эдуардо не согласилась с советом, который я дала ей.
— Совет?
— Медицинский совет.
— Как незаинтересованный начальник?
— Как врач.
— То есть, Патрисия была пациенткой.
Цукерман поняла свою ошибку сразу же.
— Однажды она, возможно, посетила эту клинику.
— Зачем?
— Я не могу помнить жалобы каждой женщины, которая приходит ко мне на консультацию.
— Патрисия не была каждой женщиной. Она была кем-то, с кем вы работали каждый день.
Цукерман не ответила.
— И она не была записана.
— Такое случается.
— Расскажите о ней.
— Вы же знаете, я не могу.
— Врачебная тайна.
— Да.
— Это расследование убийства. На хер врачебную этику!
Цукерман напряглась, и родинка на ее щеке, казалось, выросла в объеме.
— Мы сделаем это здесь, или в штабе. — Заверил ее Гальяно.
Цукерман указала на меня.
— Эта женщина не официальное лицо.
— Вы абсолютно правы, — сказала я. — Вы не должны ставить под угрозу свою присягу. Я подожду в коридоре.
И прежде, чем кто-то мог возразить, я покинула комнату.
Коридор был пуст. Тихо выйдя, я поспешила к кабинету Цукерман, прокралась внутрь и прикрыла за собой дверь.
Утренние солнечные лучи попадающие через полуоткрытые жалюзи, бросали прямые линии на стол и располосовали своим светом маленькие стеклянные часы. Они тикали мягко и быстро, как сердечко колибри, и это был единственный звук, в стоящей вокруг тишине.
Две стены были заняты книжными полками. Ящики для документов стояли у третьей. Все по-бюджетному — в серых тонах.
Я быстренько пробежалась по заголовкам. Стандартные медицинские издания: «JAMA»[60]. «Репродуктивность». Стандартные медицинские тексты. Несколько штук по цитобиологии. Больше — по репродуктивной физиологии и эмбриологии.
В дальнем углу была открыта дверь. Ванная?
Я задержала дыхание и прислушалась.
Тик-так. Тик-так. Тик-так.
Я поспешно повернула ручку.
Увидела я там вовсе не то, что ожидала.
В комнате стояли два длинных стола, уставленные микроскопами, пробирками и чашками Петри. Стеклянные шкафчики тоже содержали разного рода бутылочки и пробирки. Банки с эмбрионами и зародышами стояли в ряд на полках, на каждой был указан возраст плода.
60
JAMA (Journal of American Medical Association) — журнал Американской Медицинской Ассоциации.