С самого пробуждения Айси поняла, что она одна в комнате. У нее не было ни малейших идей, куда могла уйти Эль в такую рань, но это волновало ее куда меньше, чем мозоливший глаза бардак на соседней постели со скомканным одеялом, смятой подушкой и раскиданными книгами в изножье. Недолго поборовшись с собой, Айси все-таки решилась прибраться и за Эль: расставила книги в ровный ряд на комоде, встряхнула одеяло, заправив выбившуюся из пододеяльника часть, взбила одну подушку, но, подхватив за уголок вторую, застыла.
Сначала ей показалось, что украденное письмо Нейра́на [3] переместилось, будто преследуя ее. Однако, приглядевшись, Айси с недоумением узнала улику, спасенную ею в пожаре: лист частично обгорел и обуглился по краям, а местами между размашистыми предложениями виднелись растертые разводы черной золы. На полях теснились неразборчивые подписи карандашом. Лишь в самом низу листа Айсин увидела одно внятно написанное, но бессмысленное предложение: «Только леора знает волну». Айси узнала почерк Эльвии. Ей до последнего не хотелось делать подобный вывод, но факт был слишком очевидным – подруга украла улику.
Когда Эль вернулась, Айсин сидела на кровати. Рядом с ней лежал обгорелый лист. Эльви́я закинула в шкаф жилетку и улыбнулась.
– Ты чего так рано не спишь?
– Это неважно. Не хочешь мне ничего сказать?
Эль беззаботно пожала плечами, после чего снова улыбнулась, мимолетно, будто от приятного воспоминания.
– Ты ведь знаешь, что все тайное всегда становится явным, да? Объясни мне, что это? – Айси подняла найденную улику.
В глазах Эльвии промелькнул испуг, который тут же сменился гневом:
– Ты что, рылась в моих вещах?! Как ты посмела?!
– Твоих вещах? – Айсин надменно вскинула брови. – Это улика, относящаяся к расследованию! Ты не имела права к ней прикасаться.
– Улика! – фыркнула Эль. – Да ты бы и слова не разобрала в этой своей улике, если бы не я! И, вообще, не крала я ее, между прочим, а одолжила…
– Когда одалживают, спрашивают разрешения, а ты нагло ее умыкнула у меня из-под носа. Подруга!
Щеки Эль вспыхнули, будто кто-то ударил ее по лицу. Она глубоко вздохнула и, видимо, едва сдержалась, чтобы не перейти на крик:
– Я узнала почерк дедушки! И боялась, что ты начнешь его подозревать и обвинять, не разобравшись, что к чему.
Айсин ощутила укол вины, вспомнив, что и сама вчера украла письмо. Внутренний голос, однако, пытался оправдаться, что это ради расследования и у нее не было выбора. Тем не менее, ей стало неловко.
– Я заберу ее и приобщу к делу.
– Да пожалуйста! – обиженно отозвалась Эльвия, вытаскивая из шкафа земные джинсы. – Мне она больше не нужна. Я и так иду на встречу с дедушкой.
Айсин следила за порывистыми движениями переодевающейся подруги, пока не осознала сказанное.
– В смысле? Он вышел с тобой на связь?
Эльвия, казалось, надулась от обиды и не собиралась отвечать, но, встретившись с серьезным взглядом подруги, выудила из недр своей сумки фигурку черного кота.
– Не совсем. Та́ллика вчера дала мне это.
– И что это? – терпеливо уточнила Айси.
– Старый подарок дедушки…
– Ничего себе! Почему ты сразу не сказала? – Айсин подошла, чтобы внимательнее рассмотреть фигурку. – Таллика знает что-то про Виктора?
– Она не захотела вчера говорить. По ее мнению, никому в Шамадо́ре нельзя доверять. Глупо я поступила на мосту Пра-Ведной, когда сболтнула лишнего, – Эль начала нервно перебирать черные опалы на одном из браслетов. – Мы договорились сегодня встретиться. Через час после завтрака в Эфари́йском порту…
Айсин решительно направилась к шкафу и достала комплект одежды, подаренный Тэ́йрой в знак дружбы в ночь Посвящения.
– Я пойду с тобой, – твердо сказала она, снимая ночнушку и натягивая черные узкие штаны. – Я еще на Земле обещала тебе найти дедушку. И сдержу слово.
– Это необязательно, – возразила Эль.
– Я никогда не нарушаю обещаний, – уверенно заявила Айси. – Кроме того, он может что-то знать о пропаже Яре́н [4]…
Эльвия, повертев в руках деревянную фигурку, задумчиво произнесла:
– Тогда надо найти Фе́ла и оставить его в качестве «заложника» в Шамадоре, иначе Нари́на от нас не отстанет.
Айсин кивнула, натягивая кофту, с виду сотканную из металлической ткани, а на ощупь – словно из натурального шелка. После чего выдвинула нижний ящик шкафа и выудила оттуда кожаную куртку Фе́ликса [5].