Генри облизнул губы и опустил девушку на землю.
(что ты за животное, сынок? что, черт возьми, заставило тебя осквернять мертвых?)
Он прыгнул в могилу.
С лопатой в руке он начал копать, чтобы откопать гроб, который он украл и тайно закопал здесь при лунном свете под тонким слоем земли в открытой могиле.
Украл?
Вряд ли. Это было не совсем воровство, когда что-то уже находилось во владении семьи. В конце концов, это был гроб его бабушки, не так ли? Бабуля Риз, величайшая строптивица, которая свела в могилу не менее трех мужей. После тридцати лет, проведенных в семейном склепе, старая шлюха почти не нуждалась в гробу.
Генри усмехнулся, вспомнив ту ночь.
Эксгумация старой ведьмы под тусклым светом тонкой луны, разбрасывая ее кости, как джекстроу в ночи. Помочился на нее, помазав священную корову мочой. Позже он вернулся, собрал ее кости и бросил их обратно в склеп, чтобы собака-падальщик не сбежала с одной из бабушкиных бедер. Что-то вроде этого может вызвать проблемы... вызвать вопросы.
А Генри всегда был чертовски осторожен.
Конечно, бабушка Риз была не первой, кого он эксгумировал. И не последней. Их было много в старые добрые времена, когда все было просто хорошим, чистым весельем. Не так, как сейчас. Несерьезное дело.
Позади него Червь тревожно смотрела на девушку.
(ей снова понадобится дисциплина, твердая рука)
- Оставь ее в покое, - огрызнулся Генри.
Червь умела повиноваться. Ему не нравилось быть с ней суровым, но иногда приходилось. Оставшись без присмотра, Червь могла выйти из-под контроля. Она укусит девочку, а Генри этого не хотел.
- Вот чего мы ждали, Лиза, - похотливо прошептал он, распахивая откопанный гроб. - Хорошее тихое место для твоего отдыха.
9
Некоторое время спустя послышался звук постукивания, глухой стук
Лиза Кумбс открыла глаза, потом закрыла их. Открыв их снова, увидела только темноту. В голове пульсировала боль, а на затылке ощущалась липкая теплая влага. Мысли проносились в ее голове. Серые мысли, бесформенные мысли, лишенные как формы, так и содержания.
Глухой удар.
Звук был слышен, но не имел особого смысла. Кто-то стучит? Она спала... должно быть, спала.
Глухой удар.
Смутные воспоминания пронеслись в ее голове. Дорога. Мужчина. Врач. Машина. Маньяк. Эта сумасшедшая девчонка. Ее дом... потом... Потом она просто не могла вспомнить.
Едва сознавая это, она слепо протянула руку и коснулась... атласа. Заплесневелые складки атласа, связанные вместе, стеганые. Гниющий атлас, который разваливался в ее пальцах, как изъеденная молью ткань. Она не могла поднять колени выше, чем на пять или шесть дюймов. Когда она попыталась сесть, ее лицо уткнулось в непреклонную ласку влажного, рваного шелка.
И эта вонь... эта отвратительная вонь.
Ящик, - кричал ее разум сквозь туман, - ты в ящике... в гробу...
Ее губы раскрылись в горячем крике, а затем все снова стало черным, ее сотрясение взяло верх.
10
Через некоторое время Таре удалось выбраться из кухни.
Но, как и сохранить ее рассудок, это было нелегко.
Ничто больше не было легким или даже реальным. Этого не может быть. Ее мозг теперь был полностью заблокирован и отказывался принимать что-либо. Даже самые примитивные сенсорные реакции вылетали в окно.
Возможно, это был шок. Может быть, это было безумие. Может быть, и то и другое.
В голове у нее было короткое замыкание, мысли путались, когда она пыталась отреагировать на что-то подобное, что не могла должным образом обработать. Время от времени ей приходили в голову какие-нибудь ясные и логичные мысли... но их было немного, и они были далеко друг от друга. Она ползла на четвереньках, извиваясь, как слизняк, перепачканная кровью, рвотой, собственной мочой. Ее разум спотыкался, не имея никакого линейного смысла, и это в то время, когда она отчаянно нуждалась в структуре.
Рассуждать об этом было бессмысленно.
Лучше всего просто дышать.
Что мне нужно, так это пистолет, - решила она. - Просто на случай, если плохой человек вернется. Тогда я смогу пристрелить его. Пристрелить его хладнокровно... Холодная кровь. То, во что я сунула руку, конечно, не было холодным... Oхлаждённым, но не холодным. И не горячим. Не горячим, как летом, а горячим, горячим, горячим... Рада, что все уже закончилось. Какоe же онo былo длиннoe и горячee. У нас была забастовка в "Valve-Tec", механическом цехе. Это было очень плохо. Я была чертовски занята в Юнион-холле всякий раз, когда случалась забастовка, и как я должна была работать сверхурочно, когда почти каждую ночь пахала в "Звездном свете"? Пушка. Да, мне нужен пистолет. Плохой человек не использовал пистолет... может быть, нож или топор... Господи, еще один учебный год и школьная одежда для Лизы, и это будет стоить целое состояние... а что, если он все еще в доме, плохой человек? Смеется и смеется, и смеется, слушая, как сумасшедшая сука ползет, тащит свою задницу на ковер, как отравленная собака, которой должен перерезать глотку и вытащить ее голову, как пробку из бутылки, и поставить ее в сушилку с другой... он знает, что я ее сестра... она не поняла, что я собираюсь сделать, чтобы ее... о нет, о нет, все теряется в тёмной мгле... в тёмной мгле... Боже... Боже...