Но только не для него.
Он бросил лопату и опустился на колени у свежей могилы.
Он выкапывал пригоршни холодной черной земли голыми руками.
Он прижал землю к лицу, наслаждаясь ее чистым насыщенным запахом. Глубоко вдохнул ее аромат, и его сердце забилось быстрее. Ему хотелось сорвать с себя одежду и закутаться в нее нагишом, почувствовать, как она накрывает его, зарыться в нее, как в старые добрые времена. Он нагишом копался бы под глазом луны, лихорадочно пробираясь вниз, пока пальцы не заскребли по полированной крышке гроба, а потом... а потом... Не сейчас.
Сейчас он не мог потерять контроль.
Сейчас самое главное – это контроль. Чтобы все обдумать, использовать свой мозг.
- Заткнись, - прошептал он.
(но я не заткнусь, я никогда не заткнусь)
- Я контролирую ситуацию. Я знаю, что делаю.
(ты никогда не будешь контролировать себя, Генри, ты извращенец... ползучий, крадущийся, страшный упырь, непослушный маленький мальчик, который мастурбирует на кладбищах и лишает девственности трупы, они посадят тебя в клетку)
(клетку)
- Тихо, - сказал он голосу в своей голове. - Кто-нибудь может услышать.
Солнце взойдет через несколько часов, а к этому времени он должен был закончить. Иногда этот засранец Спирс приходил в кладбищенскую контору рано утром, занимался своей работой и уходил оттуда. Генри знал, что к тому времени ему надо будет уйти.
Он схватил лопату и начал копать, укладывая землю на ту же самую простыню, на которую он укладывал ее раньше, чтобы ничего не попало на траву и тем самым выдать его. Гроб опустился всего на четыре фута, земля все еще была рыхлой. Он осторожно выгребал комья земли, тщательно расчищая могилу. Это заняло у него минут двадцать. Добравшись до гроба, он соскреб землю с его покрытой пятнами плесени поверхности.
(она обманет тебя)
(она использует свою щель)
Он слушал.
Там было тихо.
Он думал, что услышит, как она борется. Она пробыла там всего четыре или пять часов. В ящике должно было быть достаточно воздуха, а почва была настолько рыхлой, что его должно было быть больше. Он вспомнил, что однажды похоронил Червя на шесть часов, когда она была плохой девочкой.
Он ухватился за край крышки, щелкнул застежкой и открыл ее.
Лиза все еще была там.
Ее глаза были закрыты.
- Проснись, - сказал он ей, когда ветер зашевелил деревья наверху и несколько случайных листьев упали в могилу.
Она не шевелилась.
Он наклонился и обхватил ее. Ее плоть была прохладной. И все же она не двинулась с места, и Генри подумал, не ошибся ли он во времени. Это случилось в другой раз. Беглянка, которую он подобрал за городом, слишком долго лежала без сознания, и...
(сладкая роскошь этой женщины)
(плоть, как мрамор, когда мы вошли в нее)
(давай войдем в эту, Генри, давай научим ее)
Лиза вскочила из гроба с криком на губах.
Она прыгнула на Генри, царапая ему лицо, колотя кулаками, пинаясь и царапаясь. Он прижал руку к ее рту, чтобы заставить ее снова опуститься, и она сильно укусила его. Они боролись в могиле, и она почти вырвалась, но потом он схватил ее за белое горло и сжал большими пальцами, и она, наконец, безвольно упала в гроб.
- Сука, - выдохнул он, вытирая кровь с лица. - Чертова сука... я мог бы оставить тебя там... я мог бы...
Теперь она замолчала.
(не жалей розги и не балуй ребенка, Генри)
(накажи ее)
- Нет, - пробормотал он себе под нос.
Но дело было не в этом. Здесь он должен был сохранять хладнокровие. Он не хотел, чтобы это испортило работу.
Он вытащил ее из могилы и бросил на изношенную плиту, а сам быстро засыпал яму. Она не шевелилась. Он почти желал, чтобы она это сделала, потому что он раскроил бы ей голову лопатой. И как только ее кровь перестанет течь, а мозги, сочащиеся из черепа, начнут застывать, и ей станет холодно, холодно, холодно, тогда он начнет развлекаться с ней.
Он засыпал могилу.
(жалкий маленький мальчик, боящийся дисциплины)
- Заткнись, мама. У меня нет на это времени.
(хи-хи-хи, малыш, давай труби в свой рог)
Он закатал дерн на место и разбросал листья по поверхности. Никто никогда не узнает, что он там копал. Он свернул простыню и спрятал ее вместе с лопатой в давно не использовавшийся склеп, в котором играл ребенком и на котором до сих пор сохранились граффити, нацарапанные им на каменных стенах много лет назад.