В бледном свете луны были видны темные сучковатые деревья, сверкающие мраморные надгробия и одинокая фигура, стоящая на четвереньках и копающаяся в земле. Это мужчина в длинном бордовом плаще и шляпе с высоким отворотом. Он похож на кого-то из черно-белых персонажей старого фильма ужасов: тощий, как тростинка, в тени его бледное лицо расплылось в улыбке чистого восторга или в гримасе абсолютного ужаса.
Дерн откинулся назад, он копал.
Как собака, копающая все глубже и глубже, ищущая мясистую кость, чтобы обглодать ее и похоронить в каком-нибудь тайном уединенном месте.
Почва черная, богатая и влажная. У него захватывает дух, сердце начинает биться в новом восхитительном ритме, мозг наполняется все возрастающим подсознательным эротическим трепетом. В глубине его сознания звучат голоса – одни старые, другие новые, но все они заглушены другим, доминирующим, громким, подавляющим.
(выкопай ее, выкопай эту маленькую шлюшку)
(если ты выкопаешь ее, то сможешь забрать себе)
Дрожащими пальцами он царапал полированное дерево гроба, смахивал грязь, открывал защелки и открывал крышку. А внутри, в шелковых, похожих на лоно глубинах... девушка в белых погребальных кружевах, с огненно-рыжими волосами, с полной грудью, вздымающейся от желания. Ее белые тонкие пальцы сложены на ней. Она едва дышит. Но дыхание глубокое и страстное. Когда Генри нависает над ней, наблюдая, вдыхая зловоние кладбища, ее глаза открываются и ловят сияющий лунный свет. Она улыбается и показывает ровные белые зубы.
- Возьми меня, Генри, - говорит она. - Прямо здесь.
Она убирает руки от груди, и его грязные пальцы разрывают ее платье, пока ее груди не освобождаются, пока эти мраморно-белые шары не оказываются под его ладонями, и он работает ими.
- Сейчас, Генри, сейчас, - она раздвигает свои длинные ноги, и он входит в нее без колебаний.
Она задыхается от холода его члена, обхватывает его ногами, качается вместе с ним, заставляя его входить глубже и быстрее, пока они оба не вскрикивают в кладбищенской тишине, когда ветви деревьев скрипят высоко над головой, а летучие мыши летят в темноте.
- Ребенок, - говорит она ему, задыхаясь в гробу. - У нас будет ребенок...
Hо это было воспоминание. А сейчас...
- Ты должен быть внимателен, Генри. Это очень важно, - сказала Элиза.
Снова грезы наяву. Иногда ему не хотелось делать ничего другого.
- Если девушка сбежит, - сказала Элиза, - будут неприятности. Беда для всех нас.
Генри потер глаза.
- Она не может уйти.
- Червь там, внизу.
- Червь ее не отпустит.
- Ты не можешь доверять Червю. Она не в себе. И ты это знаешь.
(твоя шлюха права, Генри, ты знал, что ползучий маленький червяк не в себе, когда впервые держал ее в своих объятиях, но ты действительно удивлен? зачатая в открытой могиле... с твоей сестрой)
- Заткнись, - сказал он.
- Она опять тебя дразнит? - cпросила Элиза.
- Да.
- Не обращай на нее внимания.
(ты не можешь игнорировать меня, Генри, ты не можешь, ты не можешь)
- Уходи.
(но я не уйду, я не уйду)
- Пожалуйста...
(пожалуйста, говорит он, глупый маленький мальчик, я заставлю тебя умолять, умолять...)
Червь никогда не была обычным человеком, и бог знает, как он пытался заставить ее быть похожей на других детей. Все эти строгие правила и наказания только ухудшили ее каким-то образом. Это было что-то врожденное в ней. Что-то, почти не поддающееся контролю. У нее были свои куклы, воображаемые друзья и сказочная страна Неверленд в ее собственном воображении, но не более того. Ей нравилось помогать ему, очень нравилось. Но иногда Генри задавался вопросом, не следует ли ему запереть ее на чердаке, как он делал раньше. Если она когда-нибудь нарушит правила и выйдет на улицу, попробует поиграть с другими детьми или приведет их сюда... Что ж, это будет серьезной проблемой.
А Генри не хотел неприятностей.
Только не с началом игры.
(вы думали, что она будет обычной? ребенок, зачатый в гробу? одна, вскормленная в могилах и выращенная на кладбищах?)
- Только будь осторожен, Генри. Всегда будь осторожен.
- Буду.
- Вон та девушка внизу. Ты должен быть осторожен с ее сестрой... как ее зовут?
- Тара.
- Да, Тара. Помнишь, как она говорила по телефону? Как ты чувствовал, что в ее голосе было что-то опасное? Будь осторожен с этим. Она такая же женщина, как и все остальные. Она хищница. Не забывай об этом.