Астролягов подумал, что даже в московских газетах он не встречал такого циничного коллектива. В тёплой, почти семейной атмосфере сработавшиеся сотрудники знали о себе всё.
- Пришло время поднять следующий тост! - громогласно напомнил Матвеев, чем вызвал на директорской части женское оживление.
- Кто скажет тост? - выкрикнула курица, и отзыв не заставил ждать. Посредине другой ножки "П" поднялся кучерявый малый в фиолетовой футболке с жёлтой надписью "Urban ueban". У него был крупный нос, полуприкрытые тяжёлыми веками глаза и нагловатая улыбочка. Сальные плечи и круглый животик выдавали заслуженного деятеля умственного труда.
- Кто это? - спросил Астролягов.
- Жорик, наш отдел спортивной литературы в единственном лице, - просветил Григорий.
Дима быстро разлил по глотку шампанского и бросил бутылку в траву.
- Предлагаю выпить за присутствующих здесь дам! - трубным голосом объявил Жорик. - За украшение нашего издательства!
Бухгалтерия и отдел кадров зааплодировали.
- Ах, дамский угодник, - обронил Григорий.
- Жорик кардинально не прав, - внятно произнёс Игорь, оборачиваясь к своим. - В издательстве дамы как раз и делают реальное дело - торгуют книгами, проводят финансовые операции, отчитываются перед государственными органами, а украшением являются мужчины.
Все полезли чокаться с Натой.
- Жорик банален и поэтому прав, - сказал Ринат. - За дам обязательно надо пить.
- Банальность беспроигрышна, - пожевал бороду Дима.
- Если рассудить, банальность потому и сделалась банальностью, что её часто повторяют ввиду справедливости утверждения, - Астролягову захотелось сказать что-то умное и он с самым глубокомысленным видом расставил всё по полочкам.
- Про закуски не забываем, - напомнил Игорь.
- А что? Так и есть, если разобраться, - Дима согласился сразу со всеми. - Лучше всего продаётся тупая банальщина. Народу не хватает письменного подтверждения благочестивости своих повседневных действий. Вот читатели и берут романы с заурядными идеями, написанные доступным для них заурядным стилем, отвечающие их заурядному мировоззрению.
Ринат кашлянул.
- За всех я бы не сказал...
- Смотри на продажи, они - лучшее подтверждение, - кинулся Дима защищать свою серию. - Хочешь узнать, каков наш народ, зацени, что он читает запоем. Не выставляет напоказ, а мощно хавает. Хавку выдают продажи. У сбыта спроси, что лучше берут. Ты не спрашиваешь, а я интересуюсь, люди неразборчивы. Первым делом, раскупят что попроще.
- И что лучше расходится? - спросил уязвлённый Ринат.
- Сонники, травники, спортивная литература... Только её вообще не читают, она не для того предназначена. Лучше всего её класть под подушку, как делают многие наши пожилые покупатели.
- Можно привязывать к больному месту, - глядя куда-то вниз и в пространство добавила Ната.
- Другой пользы от неё нет.
- В принципе, степень воздействия всей этой книгопродукции одинакова и покупают её одинаковые люди.
- Борис Натанович сказал однажды, - ввернул Тантлевский, который ходил на семинар Стругацкого и узнавал перлы мэтра из первых уст. - Что как только искусство становится массовым, оно превращается в искусство для дураков.
- БНС заметил по сути верно, но по форме утверждение выглядит ровно наоборот, - прошамкал Дима, засовывая в бороду бутерброд и исторгая обратно мнение. - Как только искусство превращается в продукт для дураков, оно тут же становится массовым.
- Большинство живёт в коэльо собственного духа, - сказал как отмерил Григорий. - И не собирается покидать свой корраль. За пределами коэльо интеллектуалу неуютно, как без тёплого клетчатого пледа.
- Свежие идеи тоже пользуются успехом, - упрямо заявил Ринат. - Даже среди попаданцев.
- И неожиданный ракурс, - вставила Ната.
- Людям нравится читать про им понятное, - договорил Игорь. - Большинство любителей Стругацких, то есть подростки, программисты, инженегры и - раньше - младшие научные сотрудники, воспринимают их творчество в качестве приключенческой фантастики. Каковой оно и является де юре. Нормально понимают, спинным мозгом. Без этого болезненного искажения, свойственного совестливой интеллигенции.
- "Пятьдесят оттенков серого" и книги домохозяек со странностями пользуются бешеным успехом, хоть это и удивительно.
- Что в этом удивительного? - удивился, что никто не понимает такую простую вещь, Алексей. - Женщинам нравится читать про секс. Только это написано должно быть женщиной. Правда, Ната?
- Да, - тихо сказала Ната, покраснев.
- Это эффект социально близкого, - пояснил Астролягов. - Ментам нравится читать про ментов, если писал мент со знанием дела.
- А про врачей нравится читать всем, - сказал Дима. - Потому что врачи пишут о малых сих и об исцелении, а это всем малым сим близко.
- И вообще, врачи - такие няшки, - на лице Григория появилась необычная улыбочка. - Доктор Хаус, доктор Лектер, "Байки скорой помощи"...
- ...доктора Веллера.
- Но он же не вымышленное лицо! - возмутился Ринат.
- Но ведь байки-то хорошо расходятся, - Диму было не сбить с панталыку.
- Но они же правда.
- Не попаданцы же!
- А как же "Трудно быть богом"? - возмутился Ринат и смолк.
На него смотрели как на оплёванного.
- Борис Натанович знал, о чём говорил, - наставительно заметил Тантлевский. - Всё массовое искусство должно быть близким для масс. При этом нет разницы, на какую тему фантазирует писатель. Если герой попадает в прошлое, пусть даже на другой планете, то это вымысел незнакомого с предметом человека.
- А исторический детектив?
- У наших авторов такое знание истории... - Дима вдохнул и поджал губы, словно хотел плюнуть, но сдержался. - Что это по-любому фантастика.
- Я бы выпила ещё, - обратила агрессию глумного коллектива в другое русло Ната.
- Айда искать залежи, - Игорь увлёк за собой Астролягова и Диму, который поплёлся в отдалении, будто притягиваемый магнитным полем.
Праздник разгорался в гулянку на природе без корпоративных заморочек. Должно быть, аура босяцкого посёлка окутывала берега озера Бедное. Принесли магнитофон с огромными колонками, воткнули флешку и врубили бум-бокс, насколько позволяла сила свежих батареек. От столов немедленно потянулись танцевать, но на пары, как заметил Алексей, не разбивались, извивались поодиночке и, по большей части, дамы.
- Реальный сектор, - пробормотал он.
- Кого? - бросил, не оборачиваясь, Игорь.
- Я про работниц.
- Меньше народа - больше кислорода. Давай шефа поздравим, заодно, коньячные запасы разведаем. Мы их, по-моему, туда складывали.
Они прошли вдоль автобусов, чтобы незаметно подкрасться к столу генерального, за которым громоздились картонные коробки с чем-то заманчивым. Из "Икаруса" прямо на Алексея выскочило существо. Макушкой оно едва доставало до груди Астролягова. Вишнёвые волосы с хвостиком на затылке, квадратное лицо, толстые обвислые щёки. Вверх тоскливо глянули круглые навыкате глаза с красной слезящейся оторочкой нижних век.
- Тише, Катя, - остановил барышню Тантлевский. - Не убей сотрудников.
Катя с серьёзным видом уставилась на Астролягова. У неё были веснушки на носу и неровный прикус нижней челюсти. Сходство с бульдогом оказалось настолько нещадным, что Кате здорово подошли бы купированные ушки. Катя держала перед собой пенопластовую доску для дартса, заклеенную скотчем и находящуюся на последнем издыхании.
- А вы осторожнее, - без тени улыбки ответила она. - Сейчас стрелы полетят.
- О, стрелы, - протянул Игорь. - Карикатура пубертатной критики...
Катя ничего не ответила и решительно умелась через дорогу вешать доску на дерево. Она была низкая, крепкая и быстрая. Алексей подумал, что мозгов у неё столько же, сколько у бульдога Черчилля, и это, должно быть, помогает блюсти выполнение должностной инструкции.