Папа поднял свой бумажник.
— Я готов. Пойдём за твоей машиной.
— Каджика предложил подвезти меня.
— Ой, — его голубые глаза затуманились разочарованием. — Ну, тогда… — папа вытащил кредитку из бумажника и протянул её мне, — сколько бы это ни стоило, хорошо?
— Это моя ошибка, папа.
— А ты моя маленькая девочка. Я забочусь о тебе, позволяешь ты мне или нет.
— Хорошо, папочка, — прошептала я. — Хорошо, — я взяла у него карточку, затем обхватила его руками за шею. — Я люблю тебя. Надеюсь, ты это знаешь.
— То, что ты чувствуешь ко мне, меркнет по сравнению с тем, что я чувствую к тебе, — он поцеловал меня в макушку. — Я надеюсь, ты это знаешь. А теперь иди за своей машиной, чтобы не оставлять меня слишком надолго с этой твоей сумасшедшей тётей.
Я улыбнулась.
— Которую ты любишь по кусочкам, верно?
— Да. Но одно не отменяет другого, — он подмигнул мне. — Я думаю, что собираюсь немного прилечь. Я чувствую себя разбитым.
Я кивнула. Закрыв папину дверь, я пошла в свою спальню. Одеяло лежало голым и скомканным в ногах моей кровати, а с матраса сняли защитную простыню. Я никогда не думала, что буду отождествлять себя с постельными принадлежностями, но в тот момент я тоже чувствовала себя незащищённой и растерянной.
Я бросила словарь в ящик для носков, затем спустилась по лестнице.
— Мне нужно съездить за своей машиной, — сказала я Айлен, направляясь к входной двери.
— Твоя машина? Разве ты только что не привезла её обратно?
— У меня кончился бензин.
— Это случилось со мной однажды. В Долине Смерти из всех мест…
— Мне нужно бежать. Прибереги мне историю на потом?
— Конечно, конечно.
Когда я вышла из дома, я обнаружила, что Каджика стоит в круге рябины, лопатой кидая землю на могилу из лепестков роз. Моя машина может подождать. Не говоря ни слова, я ждала рядом с ним. Несмотря на то, что я не хоронила её, я чувствовала себя ответственной за её смерть. Как будто я чувствовала себя ответственной за непреодолимые страдания Каджики и Гвен.
Ему не потребовалось много времени, чтобы засыпать свою приёмную мать мягкой землей, так как могила была неглубокой. Я осторожно взяла лопату у него из рук и убрала её в сарай, прежде чем кто-нибудь другой смог ею воспользоваться. Когда я вернулась, он упал на колени, прижавшись лбом к земле. Я стояла у одного из стволов дерева, наблюдая, как он прощается с охотницей. Когда я услышала, как он произнёс имя Ишту, мои мышцы сжались, как будто я была инструментом, сделанным из струн, которые кто-то потянул. Каждое движение пульсировало внутри меня, вибрировало в моих сухожилиях, резонировало в моём нежном черепе.
Я повернулась и пошла прочь. Вероятно, он просил Элику сообщить Ишту о его скором прибытии. Долгое время я бесцельно бродила, пытаясь разобраться в своих чувствах и мыслях. Я оказалась в домике на дереве.
Я всегда оказывалась в домике на дереве.
Я взобралась по веревочной лестнице, заползла внутрь и села точно там же, где сидела днём во время похорон Блейка. Я подтянула колени к себе и положила щёку на колени.
Вскоре после того, как я пришла, пол заскрипел. Я подняла глаза и увидела Каджику, скорчившегося у маленького входа, его лоб был измазан грязью. Он подошёл ко мне и сел точно там же, где сидел раньше. И хотя всё выглядело так же, как в день похорон Блейка, ничто не было прежним.
— Я сожалею о твоей потере, — сказала я, наклоняя голову к нему.
Хотя его лицо было искажено горем, на нём не было обычных жёстких морщин.
— Я думал, что буду говорить эти слова тебе.
Я закрыла рот, чтобы не дать вырваться подступающему рыданию.
— Эй, — сказал он низким и хриплым голосом, — иди сюда, — он протянул руку мне за спину и прижал меня к себе. Я уронила голову ему на плечо.
Последние двадцать четыре часа проигрывались у меня в голове. Бесконечная, ужасная петля. Если бы только я могла отключить свой мозг.
— Спасибо, — пробормотала я после долгого молчания. — За твою доброту. За твою жертву. За всё.
Он погладил меня по щеке пальцами. Они пахли землёй, деревом и металлом.
— Я не хочу, чтобы ты… — мой голос был слабым. — Чтобы тоже уходил.
Его пальцы замерли.
— С чего ты взяла, что я куда-то собираюсь?
Я опустила глаза на его испачканные грязью ботинки.
— Разве это не то, чего ты хочешь? То, что ты говорил Элике?
Его рука убралась с моей щеки.
— Я говорил ей, что увижу её на другой стороне… но я ещё долго не перейду на другую сторону. Здесь есть много вещей, о которых мне нужно позаботиться.