— Судмедэксперт прибыл прошлой ночью.
Папа остановился на лестнице.
— Да? Разве он не должен был приехать завтра?
— Да, но сейчас он здесь. Разве ты не хочешь с ним встретиться?
Папины глаза были налиты кровью.
— На самом деле я не в настроении. Ты можешь показать ему здесь всё? Покажи ему, — всхлип застрял у него в горле, — покажи ему, куда я… куда я положил твою мать? — последнюю часть он прошептал.
Мои глаза запылали, но я сдерживала слёзы, пока папа не поднялся по шатким деревянным ступенькам. Эта лестница доставляла мне столько неприятностей, когда я была подростком, тайком ходившим на вечеринки и возвращающимся домой после комендантского часа. Несмотря на то, что я ходила на цыпочках, одна из них всегда скрипела и выдавала меня. И мама выходила из своей спальни в очках для чтения и с книгой в мягкой обложке, висящей в её пальцах, и спрашивала, всё ли со мной в порядке. Я думала, что это её способ сбить меня с толку чувством вины, но теперь верила, что она просто беспокоилась обо мне. Я прижала ладони к закрытым глазам, чтобы не дать пролиться слезам, а затем, когда вроде как взяла себя в руки, направилась к шкафу, где мы хранили чистящие средства.
Я схватила тряпку и ведро, которое наполнила мыльной водой, а затем направилась к катафалку. Свежий воздух обжигал мои щёки и дул против китайских колокольчиков, заставляя их раскачиваться взад и вперёд. Шум стоял оглушительный. Бросив ведро и тряпку, я подтащила одно из плетёных кресел к последнему творению мамы и забралась наверх, чтобы отцепить его.
Колокольчики были холодными, как сосульки, и покалывали мою всё ещё тёплую ладонь. Они не выполнили своей цели; они не защитили от зла. Может быть, мама всё неправильно поняла. Может быть, колокольчики над дверным проёмом были приглашением для злых духов. Я сорвала их с большого крючка и подошла к мусорному контейнеру. Не колеблясь, я швырнула их внутрь, а потом просто стояла и смотрела, наполовину ожидая, что наш мусорный бак загорится или колокольчики начнут звенеть, но ни того, ни другого не произошло. Только ветер, свистящий в голых ветвях рябин, нарушал в остальном блаженную тишину.
Я вернулась на крыльцо, отодвинула плетёное кресло к стене и взяла чистящие средства. Старый снег хрустел под моими ботинками, когда я тащилась к катафалку. Я поставила ведро на затвердевшую землю и открыла пассажирскую дверь. Тряпка, которую я всё ещё держала, выскользнула у меня из пальцев и упала в ведро, осев на прозрачной поверхности.
Машина была безупречно чистой. Не осталось ни капли рвоты. Я проверила швы кожаного сиденья, но не нашла ничего, что могло бы привлечь моё внимание. Я понюхала воздух, но даже он был чистым. Я вытащила телефон из кармана, чтобы написать Блейку спасибо, когда машина Круза прогрохотала по нашей длинной подъездной дорожке. Он остановился в нескольких дюймах от меня.
— Доброе утро, — сказал он, выходя. — Беатрис сказала, что это твои любимые.
Он протянул мне пакет с выпечкой, испачканный жирными пятнами.
Я сунула телефон обратно в карман и проверила содержимое. На дне лежали две кукурузные булочки с настоящими кусочками кукурузы, ещё горячими из духовки.
— Ты сняла их, — сказал Круз.
Я проследила за его взглядом и посмотрела на голый крючок.
— Да, — я не сказала ему, что выбросила их.
— Хочешь, я отнесу это обратно? — спросил он, наклоняя свой чисто выбритый подбородок в сторону ведра. — Похоже, тебе это не нужно.
— Не нужно. Блейк уже помыл машину.
Одна из тёмных бровей Круза приподнялась.
— Правда? Как мило с его стороны. — В его голосе звучал сарказм.
Я догадалась, что они с Блейком не поладили. Я уже собиралась взять ведро, когда Круз наклонился и схватил его. Его кожа не светилась так, как прошлой ночью. Она была нормальной, возможно, даже немного загорелой.
Он последовал за мной вверх по ступенькам крыльца и через парадную дверь. Вешая пальто, я указала на кухню. Он направился прямо туда, оставляя снежинки на деревянном полу.
— Можешь просто оставить ведро в раковине. Когда ты будешь готов, я покажу тебе… — Мой голос сорвался. Я смяла пакет с выпечкой в своей сжатой руке. — Я провожу тебя вниз.
— Тебе не нужно этого делать.
— Нужно.
Я бросила пакет на деревянный кухонный островок и направилась к двери, которую мама выкрасила в ярко-жёлтый цвет. Она думала, что добавление весёлой краски поможет мне преодолеть то, что скрывалось за этим. Напротив, это только усилило моё беспокойство, так как я всегда ловила себя на том, что смотрю на неё. Я обхватила пальцами ручку, но не смогла заставить себя повернуть её. Прошло несколько минут. Наконец Круз накрыл мою руку своей и надавил, чтобы выполнить задачу, которую я не смогла сделать. Как только защёлка щёлкнула, я вытащила свою руку из-под его руки.