Я вырвала свои руки из его хватки и отступила назад.
— Я пришла повидать Холли. Не тебя. Не Гвен.
Он кивнул.
— Тогда тебе следует воспользоваться дверью.
— Она была заперта.
— Ты собиралась залезть в окно? — его голос звенел у меня в ушах.
— Нет. Я… я хотела убедиться, что она не спит. Я не хотела её беспокоить.
Он склонил голову набок. Прядь шёлковистых чёрных волос упала ему на глаза. Он смахнул её, но она снова упала.
— Она хочет тебя видеть. Гвенельда собиралась попросить твоего отца привести тебя…
— Гвен лучше держаться от него подальше, — огрызнулась я.
Он выпрямил шею, раздувая ноздри.
Рядом со мной со скрипом открылось окно. Я резко обернулась.
— Катори, — сказала Гвен, просовывая голову в прогал. — Как замечательно, что ты пришла. Холли ждёт тебя.
— Я слышала.
Я не видела Гвенельду с той ночи, когда она разбудила Каджику, но её лицо было мне почти так же знакомо, как лицо старого друга. Однако она не была моим старым другом.
Гвен уставилась поверх меня на охотника.
— Каджика, гвайекгин?
Держу пари, он собирался сказать ей, что я не доверяю ей быть рядом с моим отцом.
— Я в порядке, — хрипло сказал он, прежде чем направиться к огромному пню, который Холли использовала в качестве стола для пикника для всех тех, кто помогал ей собирать вишню в месяцы сбора урожая.
Каджика поднял топор вместе с большим куском дерева. Он положил его на пень и одним плавным движением разрубил его пополам. А потом он разрубил его снова, и снова. Он согнулся в талии и схватил ещё одно бревно. Я оставила его с топором и сдерживаемым гневом и пошла обратно вокруг дома. На этот раз, когда я попробовала дверную ручку, она поддалась.
Моё сердце замерло, когда я вошла внутрь и чуть не столкнулась с Гвен, которая стояла в тёмном проходе.
— Ты знаешь, в наши дни существует такая вещь, как электричество, — я собиралась снять пальто, но воздух в доме был таким холодным, что у меня перехватило дыхание. — Здесь как в морозильной камере. Ты выключила отопление?
— Каджика отнёс деньги, которые он заработал прошлой ночью, человеку, который контролирует электричество, так что оно должно быть восстановлено в ближайшее время.
Каджика дрался за деньги? Он сказал мне другое.
В воздухе пахло огнём, пеплом и замёрзшим снегом. Я мельком увидела тлеющие угли в камине гостиной.
— У Холли закончились деньги, чтобы оплатить счета?
— Да. Твоя мама дала ей немного месяц назад, но этого было недостаточно.
— Почему она не позвонила нам? Мой отец помог бы. Все в этом городе приняли бы участие.
— Она не думала, что проживёт достаточно долго, чтобы нуждаться в большем количестве денег, — Гвенельда одарила меня мрачной улыбкой, которая выглядела неуместно на её обычно бесстрастном лице.
— Где она?
— В её спальне. Она больше не покидает её.
Я пошла по узкому коридору, пока не добралась до двери в конце. Я толкнула её, открывая.
— Холли, это Катори. Могу я войти?
Слабое «да» было ответом мне, и я медленно вошла в тёмную комнату.
Когда я увидела древнюю садовницу, уютно устроившуюся под кучей одеял, у меня перехватило дыхание. Я подошла ближе. Её лицо обрамляли редкие пряди серебристых волос, а кости выступали на тонкой, как бумага, коже. Если бы я не слышала, как она говорила, я бы подумала, что она труп.
Когда я приблизилась, слабая улыбка появилась на её лице, сдвигая острые кости.
— Я надеялась… что ты придёшь, — сказала она, её голос был таким же призрачным, как бледное облако, которое образовалось, когда её дыхание коснулось воздуха в спальне.
— Папа только что сказал мне, что ты… — я сделала паузу, — что ты — наша родственница. Это правда?
Её глаза сверкали остатками жизни, покинувшей остальную часть её тела. Это были те же самые глаза, которые смотрели на меня сверху вниз, когда я восхищалась распускающимся цветком.
— Это правда.
— Я получила книгу.
— Я надеялась… — прохрипела она. Гвенельда, которая зажигала свечи на комоде, бросилась к Холли и прижала её голову к груди, пока её лёгкие не успокоились. — Я надеялась, что она дойдёт до тебя, — Гвен положила голову Холли на место и подоткнула одеяло ей на плечи.
— Где ты её взяла? — спросила я.
— Я её написала, когда была очень… молода. Это наша история. Твоя история, — свистящее дыхание разделяло её предложения. — Хочешь, я… расскажу тебе о нас?
Нас. Одно крошечное слово, которое имело такой огромный смысл.
— Если это не слишком сложно для тебя, Холли, я бы хотела, чтобы ты рассказала мне о нас, — я подняла взгляд на Гвен, когда произнесла это слово. «Мы» означало Холли, мою мать, Айлен и меня; это не включало её или Каджику. Я надеялась, что она знала, что различие было кристально ясным в моём сознании.