— Сядь, дитя. Это долгая история.
Я подтащила кресло в углу к кровати. Вышитый вручную рисунок с лилиями на нём напомнил мне покрывало на старой кровати моих бабушки и дедушки. Мама убрала его в шкаф, когда умерла бабушка Вони. Было ли оно сшито из той же ткани?
— Это началось в 1817 году с мужчины по имени Таева… и женщины по имени Адетт. Он был, — её глаза переместились на Гвен, — младшим братом Гвенельды.
— Любимец, — сказала Гвен, обаятельная улыбка скользнула по её напряжённым чертам лица. — Он был самым очаровательным мальчиком.
— Это он… вызвал охотников, — прошептала Холли.
Улыбка Гвен исчезла с её губ.
— Он также похоронил нас.
— Тринадцатый охотник, — размышляла я.
Гвенельда кивнула.
— За несколько месяцев до того, как он встретил Адетт, за несколько дней до того, как он похоронил нас, фейри по имени Якоби Вега, — она посмотрела на меня, ожидая реакции, — ты знаешь, кто он, Катори?
— Каджика рассказал мне. Очевидно, отец Круза обманул Негонгву, заставив его думать, что фейри хотят заключить мир с охотниками. Племя назвало это Тёмным Днём.
— Макудева Гизхи, — прошептала Холли.
— Это было то, о чём мы думали, когда наши тела опускали в землю, — её взгляд метнулся к моей прапрабабушке. — Недавно я узнала, что Якоби действительно хотел заключить мир. Это не было уловкой, чтобы разоружить нас. Он вернулся в Роуэн после Макудева Гизхи. Ему было приказано покончить с жизнью оставшегося охотника, чтобы доказать, что он не был предателем Леса, — Гвен поджала губы, как будто эту часть истории ей было особенно трудно озвучить. — Он нашел Таеву, когда направлялся к женщине, которая снабдила мою пару лепестками роз. Каджика рассказывал тебе о ней?
— Да.
Взгляд Гвенельды скользнул по Холли.
— Когда Джекоби нашёл моего младшего брата, он отравил его гассеном. Наполнил его своей пылью. Силы, конфискованные моим братом, были возвращены двум страждущим, непокорным фейри.
— Если Якоби убил его, то, как я здесь оказалась?
— Ты здесь, потому что Якоби вернул его.
Я наклонилась вперёд на своём сиденье.
— Прежде чем он отравил моего брата, Якоби заключил сделку с Таевой: Якоби оставит его в живых, если он пообещает сообщить ему о пробуждении охотников. Видишь ли, фейри всегда требуют чего-то взамен, одолжения. Токва. Вот как мы это называем.
— Круз ни о чём меня не просил.
Веки Холли закрылись и открылись, как затвор зеркальной камеры, и Гвен вздохнула.
— К сожалению, Катори, когда фейри исполняет желание человека или охотника, и заранее не заключена сделка, он может попросить что-нибудь взамен в любое время, и тебе придётся сделать ему одолжение.
— Может быть, он ни о чём не попросит, — сказала я, что заставило Гвен приподнять бровь. — Что?
— Она молода, Гвенельда. Это всё… ново для неё, — сказала Холли своим тонким голосом.
Да, это было ново для меня. И да, я всё ещё обдумывала всё это, но действительно ли я была такой наивной, какой они обе меня выставляли?
— Таева мёртв, верно?
Гвенельда моргнула, затем нахмурилась.
— Конечно.
— Тогда как фейри узнали, что ты вернулась? — спросила я.
— Холли должна была соблюдать токву своего предка. Она должна была сообщить Якоби.
— Но Якоби тоже мёртв, не так ли?
— Так и есть, Катори. Но оказанная услуга не исчезает, когда умирает фейри. Она переходит к ближайшим родственникам. Точно так же, как это было передано Холли. Когда меня разбудили, она была вынуждена сообщить об этом Крузу Веге.
— Как она это сделала?
— Она произнесла его имя в волшебный портал, — объяснила Гвен.
На этот раз нахмурилась я.
— Она проделала весь путь до Траверс-Сити и поговорила с маяком?
— Ты читаешь… книгу, — Холли улыбнулась, а затем её белые губы дрогнули. — Сейчас есть ещё один, поближе… прямо здесь, в Роуэне.
— Где?
— В лодочном сарае, — сказала она. — Шкафчик номер четыре.
— В шкафчике?
— Если ты откроешь металлическую коробку, — объяснила Гвен, — она превратится во вход, но только если ты фейри или у тебя есть взор. Ты не можешь войти в него, хотя, даже если у тебя есть взор, но ты увидишь, что там внутри.
Это туда отправились фейри, покинув заведение Астры? В лодочный сарай? Неужели они залезли в шкафчик?
— Ты помнишь тот летний день, когда ты отправилась на берег со своей матерью, тётей и кузинами? Невыносимо жаркий день, который закончился грозой, — Гвен говорила тихо, но её слова пронзали меня, как металлические спицы.