Несколько часов спустя тело Кеннеди было вскрыто. Выяснилось, что президент умер от огнестрельного ранения в голову. Это было очевидно. Непонятно другое: вскрытие проводилось врачами, которые не имели в этом ни малейшего опыта. Все свое внимание они сосредоточили на мозге, а состояние прочих внутренних органов их не интересовало. Нам ничего не известно о больном надпочечнике президента или о его измученном позвоночнике. Это выглядит серьезным упущением, свойственным непрофессиональному вскрытию. Осмотрели ли медики эти органы или сознательно их проигнорировали? И, наконец, по чьему поручению они действовали? Мы не знаем. Но смерть Кеннеди и без того принадлежит к загадочнейшим событиям мировой истории. Особого внимания заслуживает и его жизнь, и его болезни — и его многочисленные врачи.
Уже в юности Джон понял, что доктора обладают способностью спасать жизни — или их разрушать. Так случилось, к примеру, с его сестрой Розмари, родившейся во время эпидемии испанки 1918 года. Благодаря усилиям врачей она выжила при родах, но ее физическое и духовное развитие было значительно замедлено. В пять лет она не могла самостоятельно одеваться и есть без посторонней помощи. Со временем она научилась справляться с требованиями повседневной жизни — и выросла жизнерадостной и красивой женщиной.
Но когда ей исполнился двадцать один год, она стала заметно агрессивнее. Возможно, она чувствовала свое духовное отставание от братьев и сестер. На нее часто нападали приступы бешенства, во время которых она била своих слуг. Отец опасался также того, что привлекательная, но наивная Розмари случайно забеременеет. Поэтому он отвел ее к хирургу, чтобы тот произвел префронтальную лоботомию: операцию, при которой целенаправленно отключаются определенные нервные пути. В случае Розмари это должно было привести к ограничению чувственных порывов. Но вмешательство закончилось катастрофой. У девушки развились психические проблемы с личностью и недержание; время от времени ей приходилось перемещаться исключительно в инвалидном кресле.
Отец отправил ее в монастырь. Ее существование тщательно скрывали — ведь умственно неполноценный член семьи мог стать камнем преткновения в политических устремлениях Кеннеди. Только в 1960 году Джон официально признал существование Розмари. По крайней мере, ей была дарована долгая жизнь: она умерла в 2005 году в возрасте восьмидесяти шести лет.
Ее старший брат Джон в детстве и юности также не мог похвастаться хорошим здоровьем. Его мучили боли и судороги в нижней части живота. В 1934 году семнадцатилетний Кеннеди был вынужден провести целый месяц в клинике Майо в Миннесоте и перенести ряд болезненных процедур по исследованию желудочно-кишечного тракта. Сперва врачи предполагали язву, но потом сошлись на диагнозе «спазматические колики». И то и другое было ошибочным.
В конце 1935 года Кеннеди, будучи студентом, надолго лег в Петер-Бент-Брайэм-Клиник в Бостоне. Здесь ему снова не поставили точный диагноз. Они выписали кортизон — препарат для борьбы с воспалительными процессами. После приема этого средства у пациента значительно ухудшилась гемограмма. Кеннеди чувствовал, что врачи бродят вслепую и лечат его без всякой определенной системы: «Вчера я взглянул на мою историю болезни, — писал он своему другу Лемму Биллингсу, — и понял, что они знают не больше меня; размеры грозящей мне опасности никому не известны».
В предчувствии смерти Кеннеди утешался совершенно необузданной половой жизнью. Ни одна женщина, находящаяся в непосредственной близости от него, не могла чувствовать себя спокойно; он умудрялся заниматься этим даже в больничной душевой. Очаровательный студент легко находил для своих утех добровольных «жертв».
Однако здоровье его ничуть не улучшалось. В 1938 году он вновь поступил на обследование в клинку Майо, ставшую для него уже вторым домом. Ему переливали кровь, давали большие дозы витамина В и неопронтозил — текстильную краску, которую можно использовать как антибиотик. Ничто не помогало. Вдобавок Кеннеди подхватил грипп. Но ему столь же успешно удавалось параллельно с этим учиться и продолжать ночные похождения.
В конце 1939 года Кеннеди снова попал в клинику Майо. В этот раз ему делали инъекции экстракта печени и гормона щитовидной железы, а также вновь кортизона. Болезнь не отступала, он все сильнее худел. С 1940 года добавились еще и сильные боли в спине. Во время операции хирурги отмечали наличие «какого-то аномально мягкого материала в промежутках между межпозвоночными дисками», что является ясным свидетельством остеопороза, который мог быть вызван приемом кортизона и других гормональных препаратов. Кеннеди не исполнилось и тридцати лет, а он уже страдал от типичного старческого заболевания. Проблемы со спиной у него продолжались всю жизнь.
Немотря на свои болезни, Кеннеди удалось попасть на военную службу. Он умолчал о проблемах со здоровьем и записался в программу по морской офицерской подготовке, требовавшую недюжинной физической крепости. Его сосед позже рассказывал: «У него были боли… Я не могу вспомнить ни дня, чтобы у него не было болей». В августе 1943 года Кеннеди участвовал в боях против Японии на Тихом океане. Он командовал быстроходным катером, который весьма скоро был потоплен. Два человека из его экипажа погибли, а сам Кеннеди серьезно травмировал и без того измученную спину. Однако он сумел вплавь дотащить своих раненых товарищей до ближайшего острова, который находился в пяти километрах от места гибели катера. Позже этот остров был назван островом Кеннеди.
Когда Кеннеди вернулся с войны, его здоровье было окончательно разрушено. Он исхудал, жаловался на судороги в нижней части живота и на боли в спине и едва мог стоять на ногах. Военные врачи спорили, было ли это исключительно последствиями ранения, или же молодой офицер еще до войны был серьезно болен. Для Кеннеди такие споры были не из приятных, потому что мог вскрыться факт обмана, предпринятого при поступлении на военную службу.
В июне 1944 года была сделана еще одна операция на позвоночнике. Через две недели у него начались такие страшные боли в спине, что помогали только самые сильные болеутоляющие. Спазмы в животе также усилились, против них он принимал кодеин. Его изможденному телу предлагали все больше и больше различных лекарств вместо того, чтобы бороться с причинами его недугов. Наконец Кеннеди был признан негодным к службе — да ему и самому уже было довольно: «У меня было две операции и еще будут… Возможно, доктору нужно было больше поучиться, перед тем как приходить к каким-нибудь выводам». После войны Кеннеди работал газетным корреспондентом за границей. В 1947 году во время пребывания в Англии у него сильно упало давление, и ему пришлось лечь на обследование в Лондонскую клинику. Там наконец установили причину его страданий: болезнь Аддисона. Все его недуги, прошлые и настоящие, происходили не от язвы и не от воспаления кишечника, но были спровоцированы отказом надпочечника с соответствующим дефицитом гормональной продукции (прежде всего — кортизола и альдостерона). Серьезные проблемы с желудком и кишечником были типичными симптомами этого редкого заболевания, так же как и ослабление нервной системы, коричневатая окраска кожи и в дальнейшем неполадки с сердечно-сосудистой системой. Юнис, еще одна сестра Джона, тоже страдала от этой болезни, так что заболевание вполне могло быть наследственным. Вместе с тем его могли вызвать огромные количества кортизона, которые Кеннеди принимал в юности: ведь если тело постоянно подпитывается чужеродными гормонами, то производство собственных в нем резко сокращается.
В качестве лечения Кеннеди принимал два разных гормонозаменителя: для компенсации дефицита альдостерона ему под кожу вводили наполненный гормоном шарик, заменявшийся раз в три месяца, а для возмещения недостатка кортизона он ежедневно принимал множество содержащих его препаратов. Одним словом, пациент в качестве лекарства использовал то же вещество, которое вызвало его болезнь. Между тем до сих пор и не существует другого способа лечения болезни Аддисона.
Кеннеди взял свою болезнь под контроль — по крайней мере, его состояние уже не ухудшалось. В конце 1952 года он был избран сенатором от штата Массачусетс. В то время боли в спине стали беспокоить его еще сильнее. Он больше не мог нагнуться, чтобы завязать или развязать шнурки, а на лестнице всегда держался за перила. В 1954 году рентгенография показала, что его пятый поясничный позвонок почти полностью стерт — он был просто уничтожен огнем коритизонсодержащих препаратов.