Вначале Шени ощутила творческий зуд – достать блокнот и тайком, на коленке, зарисовать... Но тут же опомнилась, смываться надо, а потом она его набросает по памяти. Интересная физиономия: удлиненная, с треугольным подбородком и кривой насмешливой улыбкой, рот немного великоват, но этот недостаток скрадывает прямой нос безупречной формы, поэтому общее впечатление – скорее своеобразная красота, чем гротеск. Так и просится в блокнот.
Стараясь быть незаметной, как тень, она встала, взяла с соседнего стула свой рюкзак. На нее никто не смотрел: тройка ценителей сисек уставилась на длинноволосого, который направился к их столику. Теперь Шени разглядела ссадину у него на скуле и фингал под глазом: ну, ясно… Если парни подерутся, ее цель – прошмыгнуть к выходу и сбежать из «Снежного привета», который до сегодняшнего дня пользовался репутацией «тихого уютного кафе».
Длинноволосый остановился в двух шагах от столика шумной компании. Теперь Шени видела его вполоборота, выражения лица не разглядеть.
– А мы думали, это цыпа… Во номер!
– Ты чё, нарываешься?!
– Тебя, крашеный, мало били, за добавкой пришел?
– Тебе чё-то не понравилось?
– Меня утомила ваша болтовня. У вас есть пять секунд, чтобы унести отсюда ноги. Время пошло.
– Во чокнутый!
– Он под дозой!
– Он из этих самых — лиргисопоклонник! Чё, задело, что ли?
– Лиргисопоклонник? – переспросил парень как будто с недоумением. – Демоны Хиалы, бред какой… Да кто сейчас помнит этого Лиргисо?
Я, например, помню, мысленно возразила обладательница вазы, защитившая диплом по могндоэфрийскому декоративно-прикладному искусству. Она потихоньку перемещалась к двери. Ни одной из конфликтующих сторон до нее нет дела, но попасть в поле зрения полиции, пусть даже в качестве свидетельницы – это ей совсем ни к чему, с учетом того, что она вляпалась в противозаконную историю и прячет у себя в студии краденый раритет.
– А вот кофе – имя существительное среднего рода, и согласно правилам грамматики, «кофе» не склоняется.
– Чё ты сказал?
– Сам ты среднего рода!
– Чё ты там про кофе гонишь?!
– Ща допросишься, склоняется или нет!
– Пять секунд истекли, а вы все еще здесь, – произнес длинноволосый с печалью в голосе. – Я ведь дал вам шанс, а вы им не воспользовались...
И в следующее мгновение пинком вышиб стул из-под ближайшего оппонента.
Двое других вскочили и бросились на него с двух сторон, но он извернулся, как в танце, в последний момент уйдя в сторону. По-змеиному гибкий и быстрый – если под дозой, это наверняка боевой стимулятор, а может, просто умеет драться.
Не рискнув пройти мимо них – зашибут и не заметят – Шени юркнула в угол и укрылась за выступающим краем стойки. Жаль, обстановка не располагала к тому, чтобы их всех зарисовать… Длинноволосый улыбался, но это не мешало ему двигаться резко и быстро, с грацией атакующей змеи, словно перед зрителями. Хотя здесь никаких зрителей, кроме Шени. За оконными арками стена с барельефом и безмятежно-голубое небо: ну и куда запропастился полицейский видеозонд?
Поборник правил грамматики как будто не бил по-настоящему – скорее, всего лишь касался, обозначая возможные удары, но его противники после этого начинали двигаться скованно и развинченно. Временами кто-нибудь из них издавал вопль, как от боли. Наконец они гурьбой устремились к выходу, подволакивая ноги, вихляясь и сшибая по дороге стулья.
– Отвратительно… – процедил им вслед победитель и добавил по-незийски, повернувшись к выглядывающей из угла Шени: – Искренне сожалею, м’гис, если помешал вам.
– Ничего страшного, – дипломатично отозвалась девушка, тоже мечтая поскорее отсюда убраться. Такой персонаж мог заинтересовать ее, как шикарная натура для набросков – и в этом качестве он никуда от нее не денется – но не для романтического знакомства, вот этого ей уж точно не надо.
Зазвонил телефон.
– Да, мама… Сижу в кафе, сестренку из бассейна жду... Она скоро должна подойти, собиралась познакомить меня со своей учительницей рисования… Нет, из полиции больше не беспокоили, все в порядке… Да, потом мы с ней полетим домой…
На его губах играла легкая улыбка, словно он наслаждается своей ролью – уже другой, не похожей на предыдущую. Шени немного расслабилась: вряд ли парень под дозой, он тут, оказывается, сестренку ждет, хочет с ее учительницей познакомиться… С некоторой задержкой дошло: «учительница рисования» – это же она, а «сестренка» – наверняка Лаури, а это, значит, тот самый братец Лаури, вернувшийся из затяжного автостопа, Эдвин Мангериани.