Витя вернулся в десять, когда бабушка уже беспробудно храпела.
– Она тебя ждала, – пристыдила Аня.
Вымыв посуду, она просидела за столом в ожидании полчаса. Мышцы ныли, клонило в сон, а яблочный пирог давно остыл в духовке.
– Мне не пять лет.
– Хорошо, что ты помнишь.
– А ты, видимо, нет.
Он достал из холодильника кастрюлю.
– Там перловка горячая, – Аня махнула рукой в сторону плиты. – И котлеты.
– Спасибо. Я борщ доем.
Витя включил газ, достал из ящика половник. Минуты две на кухне раздавался только звон посуды.
Брат сел напротив нее, сосредотачиваясь исключительно на еде. Устрой она хоть шведский стол, Витя бы демонстративно воротил нос. Бабушке бы польстила такая верность ее рецептам. В кухне она заведовала единолично и беспрекословно: только Аня зашелестела в шкафчике специями – незамедлительно явилась контролировать каждый взмах ложкой.
Аня подперла рукой подбородок, изучая непроницаемое лицо напротив.
– Вить, что за неразбериха в Сажном?
– Здесь всегда так. Ты просто забыла.
– Нет. Девочка погибла. – Она царапнула ноготком клеенку. – Работы нет. Поселок вымирает. Мост не скоро починят, Вить.
– Если починят.
Аня заправила пряди волос за уши, приосаниваясь перед вопросом.
– Где семейные фото? Я не нашла фотографии тети. А гербарии? Бабушка даже не вспомнила, где альбомы.
Витя прекратил жевать и дернул плечами:
– Не вспомнила или не захотела.
Аня сверлила его взглядом. Упорное безразличие брата начинало ее бесить.
– Это почему? – сердилась.
– Слушай, не хочу мусолить эту тему.
– Где альбомы?
– Зачем тебе?
– Витя, где альбомы?! – рявкнула Аня, готовясь встать и схватить его за грудки. – Там хранятся мои фотографии.
– На чердаке. Или в шкафу в зале, – вспыльчиво предполагал брат. – Что за ностальгия?
– В смысле?
– Ты явилась за фотографиями?
– Нет. – Она прижала ладони к столешнице, смотря ястребом. – Ты не рад моему приезду?
– Перестань.
Аня готовилась услышать «плевать мне на приезд и на тебя», но Витя лишь прокашлялся, продолжил жевать суп. Какое-то время они сидели молча. Аня достала из духовки пирог.
– О, сладкое. – С вялым энтузиазмом Витя отрезал кусок.
Аня защебетала:
– Сгущенки бы купить. Ты ведь со сгущенкой любишь? Я дам денег, купишь завтра?
Витя кивнул с набитым ртом. Они заварили себя чаю и заняли прежние позиции обороны за столом.
– Почему ты не была на похоронах? – вдруг спросил он, рассматривая ее поверх кружки в руках.
Аня сделала глоток, но от першения голос сел:
– Я… не выдерживаю там. Кхм… кладбище… Ты ведь помнишь тот обморок на похоронах дедушки. – Аня стыдливо сутулилась, потирая шею. – Даже не знаю эту девочку. Вы дружили?
– Почему ты не была на похоронах мамы?
Пол будто медленно качнулся и рассыпался. Аня понимала: этого вопроса не избежать, и тем ни менее надеялась на понимание, на отсрочку обвинений.
– Я болела, ты же знаешь, – потупила она взгляд. – Лежала в больнице. Жуткое отравление.
– Ты не приехала потом.
– Витя… Обследования и…
– Два года?! Ты ведь ни разу не пришла на ее могилу. Она была тебе как мать. Воспитала, а ты не знаешь, где ее могила. Ты даже…
Витя вскочил, как ужаленный.
– Я понимаю, что виновата, – остановила резким жестом.
– Зачем ты приехала?
– Что? Бабушка нам звонила, – напомнила Аня, выводя разговор в тихий брод. – Она беспокоится. Ты пропадаешь на два, на три дня. Под утро возвращаешься, и запах алкоголя…
– Это было всего один раз! – вспылил Витя.
– Синяк под глазом. С кем ты подрался?
– Банка с полки упала.
Аня придавила его взглядом.
– Мы все беспокоимся.
– Ну-ну, – он с грохотом опустил тарелку в раковину, включил воду.
– Мы хотим помочь. Я переживаю за тебя.
Аня сделала шаг навстречу: осторожно, словно перед загнанным хищником. Витя щетинился от обид и недоверия.
– У нас все хорошо, – отчеканил. – Ты зря потратила время на дорогу, на подарки. На уговоры.
– Детский сад! – Она потирала нервно руки. – И споры – детские!
– Неправда!
– Да? Вырос? И что Виктор Анатольевич? Что думаешь о своем будущем? Кем видишь себя?
– Я разберусь. Мне инструктор не требуется. Считаешь, приехала и все решила? Всех просветила как лучше, что лучше?
– Тон убавь! – обозлилась Аня. – Зрители нужны? Хочешь всех разбудить, всю округу?
Витя молча драил кастрюлю, отвернувшись к ней спиной. Претензии исключат возможный компромисс. Аня пошла на попятную.