Аня невольно подняла взгляд. Двухэтажный дом был высоким и узким, с косой плоской крышей и отштукатуренными стенами. Серая темница с решетками на окнах. Они прошли по кирпичикам желто-зеленой плитки к каменному крыльцу. Помимо забора из штакетника, пустой дворик огораживали буквой «П» хвойные насаждения в игрушках и гирляндах. На душе потеплело от близости новогодних чудес. Стальная дверь дома отворилась. На пороге стояла мама Нади с белокурой девочкой на руках.
– Ося, – улыбнулась Надя, протягивая руки. – Осенька моя, пирожочек.
– Там кастрюля дымит паровозом, – напомнила мама Наде, и смерила притязательным взглядом Аню.
Мама Нади преподавала в школе музыку. Галина Альбертовна. Альбертина. Прозвище до сих пор держалось в обиходе – Витя упоминал классную руководительницу только так. С последней встречи она заметно похудела, будто ссохлась. Щеки впали, над агатовыми глазами повисла челка. К пепельному цвету волос и юбкам в пол Альбертина питала слабость. В школе она единственная из учителей делала замечания за мятую одежду.
– Так надо. – Надя, покачивая дочку, повернулась к Ане. – Посмотри, куколка моя, это Анюта. Знакомьтесь: Анюта – Олеся.
Девочка была похожа на отца. Редкие волосики, кожа – фарфор, бездонно-голубые глаза. От матери ей достались только щечки-яблочки и пышные губки бантиком. Девочка прижалась к маме стеснительно. Альбертина стояла на ступень выше, отбрасывая на гостью тень коршуна. Аня неловко улыбнулась. Ее опыт общения с детьми равнялся плачевному нулю.
– Приветик! – выставила Аня зубы в растянутой улыбке. – Какая ты модница. Ух ты, это кейп? – восхищалась она, потирая бирюзовую шерсть пальтишка.
В ответ малютка непонимающе погладила вышивку вдоль кармана. Одежда на ней копировала взрослую. Зауженные брючки, ботиночки с ремешками, на меховой шапочке торчали ушки-помпоны.
Аня выдавила наконец Альбертине:
– Здравствуйте.
– Добрый день, – холодно приветствовала та, затягивая ремень на узкой талии пальто. – Витя не сообщил, что приехала крестная.
– Мама не приехала. Я одна.
– Хм. Что ж, я надеялась с ней поговорить.
– По поводу?
– Касательно Вити.
– Что-то случилось?
Она осмотрела Аню с ног до головы, и нехотя удостоила кратким объяснением:
– У него конфликт. С классом. Опять. Пусть она мне позвонит. – Альбертина улыбнулась, протягивая руки к внучке: – Наденька, давай сюда Олесю.
Надя затопталась у порога, прижимая дочку:
– Муха вот-вот приедет.
Они обменялись режущими взглядами.
– Надя, мне идти пора. Скоро отец вернется с работы.
– Ладно. Иди. Мы через час завезем Осю.
Галина Альбертовна сухо чмокнула внучку в висок.
– До свидания! – протянула назидательно, словно желая по старинке добавить: «Не балуйтесь здесь».
Надя с дочкой уже исчезли в доме, и Аня с пуховиком в руках нерешительно замерла в центре коридора. Белые стены отпугивали меловой штукатуркой.
– Эй, Нюта! – позвала ее Надя из кухни. – Где ты пропала? У меня аврал!
Аня скинула сапоги и пересекла затемненную гостиную, двигаясь на звук посуды. В тесной кухне пахло вареным картофелем и чесноком. Свет ограниченно проникал сквозь узкие окна. Белые поверхности столов утопали в грязной посуде, обрезках и продуктовых обертках. Надя отставила картофель, задвинула курицу в духовку, но на пути к скалке появилась Олеся. Игрушки ей надоели – дочка хныкала, просясь на ручки. Аня заверила, что справится сама, выпроваживая хозяек дома на второй этаж. Она не любила, когда вмешивались в приготовление, – всегда стряпала себе на уме, в одиночестве, напевая под нос что-нибудь из рекламы.
Пока Надя развлекала Олесю считалками, Аня в фартуке с изображением многорукой индийской богини просеивала муку, раскатывала коржи, мешала мясное рагу на плите. Таймер духовки звякнул. Надя примчалась достать курицу, но в доме раздались мужские голоса.
«Надёна!» – позвал Муха из гостиной.
– Пришли, – встрепенулась Надя, поправляя прическу и скрылась из виду.
«Надя, что так вкусно пахнет?»
В гостиной раздался хохот, завязалась беседа. Аня сверилась с часами над холодильником. Полчетвертого. На улице стремительно темнело, будто солнце замертво рухнуло в пропасть.
Аня достала курицу и поставила выпекаться первый корж.
В кухню вошли Ярмак с Мухой.
– Нюта! – улыбнулся Муха без малейшего удивления. Он потер ладони, водя носом: – Вкусно же пахнет. Как дела?