Таня сидела спокойнее ленивца.
– Абсолютно никаких намеков, – насмешливо улыбнулась Таня. – Все здесь прямолинейны и честны. Но одна темная лошадка.
Гости переглянулись. Ярмак выключил телевизор.
Муха скрестил на груди руки, упираясь в спинку дивана.
– Будем скатываться до скандала? – попытался он образумить Таню.
– Нет? Пусть одни хвастаются, а другие молча сопят? Тюфяк. Все тебя пинают, используют. Хватит стелиться!
Муха набычился, на лице заиграли желваки:
– С чего такие выводы?
– С потолка.
Аня глупо подняла взгляд на зеркальную люстру над столом. В ней люди отражались кривыми, полыми силуэтами без лиц.
– Тань, завтра ты проспишься, – настаивал Муха, – и будешь опять извиняться.
И тут вспылила Таня:
– Черта с два! – злобствовала. – Сам извиняйся! И покрывай дружков!
Ярмак напрягся, выступил вперед угрожающе:
– Ты что несешь, подруга?
– Что, яйца сжались? Нашли дураков?
Муха смотрел в пол. Инга бормотала просьбы извиниться, тянула Таню под руку в коридор: «Пойдем на свежий воздух». Но Таня упиралась, размахивала руками. Вслед Ярмак заорал:
– У нее сдвиг по фазе! Как у мамаши.
– Ах ты вылупок хренов! – Таня бросилась через Ингу на Ярмака. – Тебе за решеткой место! Думаешь, я не знаю? Думаешь, никто не видит? – вопила она, свирепо порываясь оцарапать ему лицо. – И ты не видишь? Себя не видишь!
Таню силой оттащил Сыч. Надя требовала спокойствия. Лора едва сдерживала кулаки брата. Поднялся неразборчивый, задиристый шум ругательств. Инга безуспешно пыталась утихомирить неразборчиво оскорбляющую всех Таню, и Аня поднялась вслед за рассерженным Мухой. Казалось, сейчас понесется драка.
Но Муха лишь помог выставить Таню в коридор. Далее Аня слышала только истеричные крики Нади и Лоры. Ссора активно продолжалась на заснеженной улице. Снег валил пушистым хлопьями, заглушая ругань. Уже в окно гостиной Аня увидела, как к огрызающейся Тане подлетел Ярмак – подлетел и с размаху зарядил оплеуху: девушка, пошатнувшись на нетвердых ногах, рухнула в сугроб.
Аня отпрянула от окна.
– Его забрать надо! – окликнула Муху и Сыча из кухни. – Он же не в себе! Что вы стоите?
Муха виновато заспешил к двери, а Сыч даже не шелохнулся. Под его студенистым взглядом Аню передернуло от неприязни, она поправила задранный рукав и вышла в коридор.
На крыльце Муха спорил о выдержке с Ярмаком, как тренер с разгоряченным бойцом. Надя приводила в порядок разбросанную обувь. Лора и Инга клеймили «гадиной» Таню, которой, впрочем, и след простыл.
– Ушла? – спросила обеспокоенно Аня.
Надя выпрямилась, утирая щеку. В глазах еще стояли слезы.
– Алкоголичка, блин. Испортила весь праздник.
Похоже, за праздник было обидно Наде.
– Нужно бы ее провести. Там мороз, а она пьяна, – Аня надела пуховик, со второй попытки влезла в сапоги.
Надя лишь отмахнулась расстроенно:
– Пусть катится! Пьяна – как же! Оскорбляла не повторяясь.
Аня с трудом выбралась сквозь высокие сугробы за калитку. Улицу освещали всего два фонаря. Центр поселка манил светом. Другой конец улицы уходил темным тоннелем в лес. Таня жила неподалеку от «Шико», возле трехэтажек, – идти отсюда ей полчаса, не меньше. Лишь бы не срезала через пруд за парком. Пруд – в крутой балке, а лед еще хрупкий.
На середине улицы Аню нагнала Инга. Муха, Сыч и Лора остались ночевать в гостях. Тане никто не согласился позвонить.
– Она дойдет, – увещевала Инга. – На автопилоте. Не первый раз, поверь. Домой не сунется: там папуля с подругой. – Инга разнузданно хихикнула.
– Не слышишь гари? Такого дымка?.. – Аня принюхалась, скривилась: – Словно сырую листву зажгли.
– Нет, – от энергичного движения рукой, Ингу повело в сторону. – Упс, держи меня. Это как Танюха. Ага. Курит лет шесть, а вечно придет: «Горелым пахнет? Подгорело что? Дымит чё-то».
Они простились на перекрестке у остановки. Игнорируя житейские дрязги, тучи сыпались волшебством: крупный, ажурный, предновогодний снег. Чем дальше Аня отдалялась от коттеджей, тем тише тревоги хрустели под подошвой, исчезая в детской радости снегопаду.
Домой Аня вернулась в двенадцатом часу. Спустя минут десять пришел Витя. После пререканий с ним, бабушка отправилась спать в чаду корвалола. Сегодня брат был особенно агрессивен и мрачен.
– Там снегопад, где ты пропадала? – обрушился зло на сестру.
Аня, стягивая с волос резинку, плелась к дивану у стола: