— Черт, он описал это жилище так, будто это какая-то крошечная деревянная хижина в лесу. Вы, ребята, необычные.
— Ну, моя бабушка была необычной, — поправляю я его. — Думаю, мы просто счастливые потомки, — оглядываясь назад, на холм, я наблюдаю, как пожилой джентльмен пересекает склон с ребенком, которому не больше четырех лет, зажатым между его ног. Когда-то такой была и я.
Бабушка научила нас кататься на лыжах и любила, к большому неудовольствию папы, выводить нас с Райаном за пределы трассы, показывая нам свои любимые места по всей горе. Она любила рисковать, нарушала правила и была дерзкой до самого конца. Я ужасно по ней скучаю.
— Ты в порядке? — спрашивает Кэмерон, прижимаясь своим плечом к моему. Его рука лежит на столе всего в дюйме от моей. Клянусь, я чувствую, как мои волоски встают дыбом, притягиваясь к нему.
— Я в порядке. Просто предаюсь воспоминаниям, — я указываю на его еду и принимаюсь за свою. — Ешь, пока шоколад не затвердел.
Мы едим в тишине, к счастью, слишком голодные, чтобы делать паузы между укусами, но разговоры — это вся жизнь Кэмерона, и у меня такое чувство, что ему тяжело сидеть здесь и ничего не говорить. Я просто надеюсь, что он не вспомнит о вчерашнем вечере.
— Хочешь рассказать мне о своей бабушке? — он промокает салфеткой капельку шоколадного соуса в уголке рта.
— Может быть, как-нибудь в другой раз.
— Тогда расскажи мне о себе, — он сдвигается, наклоняя свое тело ко мне, и предплечье мечты оказывается вне досягаемости.
— Что ты хочешь знать? — это опасный вопрос. Он уже знает гораздо больше, чем я когда-либо хотела бы рассказать. Не знаю, почему я дала ему возможность узнать о более подробной информации.
— Все.
Вот черт.
— Это довольно широкий круг тем.
— Хорошо, — говорит он, постукивая себя по губам. — Давайте начнем с… любимый вкус мороженого?
— Фисташковое.
— Классное, мне нравится. Любимое время года?
— Все. У каждого есть свои изюминки.
— Я против эксклюзивности. Влюблена в кинозвезду?
Закатываю глаза, не желая отвечать на это. Вряд ли я скажу ему, что все кинозвезды потеряли свою привлекательность в ту минуту, когда я услышала его голос.
— Нам нужно вернуться к катанию на лыжах, пока погода на нашей стороне.
Это жалкое оправдание. На небе ни облачка. Я встаю и ставлю наши тарелки на поднос.
— Подожди, — Кэмерон хватает меня за запястье и притягивает к себе. — Последний вопрос. Я умираю от любопытства, — проходят часы, пока я жду, когда он перестанет пялиться на мой рот и спросит, что он, по-видимому, так отчаянно хочет узнать обо мне. — Что тебе нравится слушать?
Нет, нет, нет. Пожалуйста, не будь таким наглым.
У нас все было так хорошо. Разве мы не можем просто притвориться, что мы проводим хороший день в горах и между нами нет этого большого невысказанного секрета?
— Ну?
— Я… э-э…
— Давай же, — его другая рука поднимается, обхватывает мое предплечье и слегка сжимает, кончики его пальцев вдавливаются в меня. Я чувствую жар даже сквозь слои своей куртки. — Чем ты любишь заполнять свои ушки, когда остаешься ночью одна, Ханна?
Его голос насыщенный, настолько пронизанный соблазнением, что я бы отшатнулась назад, если бы он не удерживал меня. Его взгляд снова прикован к моим губам, и мои губы уже готовы произнести слово «тобой», когда я спохватываюсь и вырываюсь из его хватки:
— Пойдем.
Мак’и’Наслаждение
Встреча с бывшей
Чаю?
Конечно, я помню, какой ты пьешь. Я помню все.
Боже, твои духи.
(Глубоко вдыхает)
Они навевают столько воспоминаний.
Конечно, хороших.
Это местечко у тебя за ухом, которое всегда пахнет твоим шампунем. Раньше мне нравилось целовать тебя здесь. Я до сих пор помню твой вкус.
Знаешь, как некоторые пары занимаются сексом после расставания. Ты когда-нибудь жалела, что мы этого не сделали? Последний раз вместе, чтобы попрощаться.
Нет? Я жалел. Я все время думаю об этом.
Глава 10
Кэмерон
Эта женщина — закрытая книга. Кирпичная стена. Железная крепость.
Все, чего я хочу — это чтобы она признала, что знает, кто я такой, тогда, возможно, ей не было бы так неловко рядом со мной. Она стеснялась меня все утро, а я не пытался сделать это более неловким.