Она глубоко вздохнула, более чем криво улыбнувшись, когда эта мысль напомнила ей о предыдущем вечере…
Шарлиен закончила блевать (как она надеялась) и вытерла лицо горячим влажным полотенцем. Во рту, по её размышлениям, был такой отвратительный вкус, какого она никогда не помнила. Её желудок снова сжался при этой мысли, но она решительно подавила это ощущение. Мышцы колебались на грани бунта в течение нескольких опасных секунд, а затем успокоились… по крайней мере, на какое-то время.
— Лучше? — спросил голос, и она оторвала взгляд от тазика, стоявшего у неё на коленях, с бледной улыбкой.
Несмотря на потрескивание огня за спиной её мужа и встроенные изразцовые трубы, по которым циркулировала горячая вода под кафельным полом спальни, воздух был, мягко говоря, прохладным, и свежее полотенце, которое он только что достал из чайника, стоявшего на камине спальни, дымилось в его руке. При данных обстоятельствах было понятно, почему император завернулся в одеяло, когда стоял у их кровати, каким бы нелепым он ни выглядел в данный момент. На самом деле Шарлиен придерживалась мнения, что всё это вышло за рамки нецарственного и превратилось в нечто, приближающееся к глупости.
«С другой стороны, — подумала она, — он действительно вылез из постели и протянул мне полотенце, как только услышал, что меня тошнит. Это должно что-то значить… даже если всё это его вина».
— Лучше… я думаю, — сказала она, добавив уверенности в голос, когда её желудок снова неуверенно сжался.
— Хорошо.
Он подхватил полотенце, которым она вытирала лицо — и которое уже заметно остыло — из её руки, и заменил его тем, которое только что отжал. Использованное полотенце вернулось в чайник, а таз он отнёс в смежную ванную. Мгновение спустя она услышала, как в туалете спустили воду. Затем он вернулся, осторожно поставил тазик на прикроватный столик рядом с ней, прежде чем сам забрался в кровать и обнял её.
— Эй! — запротестовала она, когда его холодные ноги протиснулись под её.
— Что ж, — задумчиво сказал Кайлеб Жан Хааральд Брайан Армак, герцог Армак, князь Теллесбергский, князь-защитник Королевства, король Черис и, по Милости Божьей, Император Черисийский, Шарлиен Элане Женифир Алиссе Тейт Армак, герцогине Черайаса, леди-защитнице Чизхольма, королеве Чизхольма и, по Милости Божьей, Императрице Черисийской, — они замёрзли, служа тебе. Самое меньшее, что ты можешь сделать, это помочь мне снова их согреть!
— А если шок от того, что меня ткнули двумя кусками льда, заставит меня снова блевать? — мрачно спросила она.
— При той скорости, с которой тебя тошнит, ткну ли я в тебя куском льда или нет, не будет иметь никакого значения, — философски сказал он ей. — Кроме того, ты смотришь в другую сторону.
Некоторым вещам не могла позволить пройти мимо ни одна уважающая себя императрица, и Кайлеб вскрикнул, когда она резко обернулась и её тонкие мстительные пальцы нашли его подмышки. В одной из менее справедливо устроенных вселенных, он был гораздо более щекотливым, чем она, и она безжалостно использовала своё подлое преимущество.
— Хорошо! Хорошо! — выдохнул он наконец. — Я сдаюсь! Я сам себе ноги отогрею, неблагодарная и неразумная ты девчонка!
— Оооо! «Девчонка», даже так? — парировала она, и он закричал от смеха, когда она усилила свою атаку. Затем он перекатился на спину, поймал её запястья и прижал их. Она начала извиваться, но остановилась, когда он наклонился над ней и поцеловал её в лоб.
— Но ты моя самая любимая девчонка во всём мире, — мягко сказал он ей, и она с улыбкой покачала головой.
— Вам действительно нужно поработать над своей техникой, Ваше Величество, — сказала она ему. — С другой стороны, учитывая первопричину — и тот факт, что это, вероятно, лучшее, на что способен ваш бедный, примитивный мужской мозг — я принимаю ваши извинения.
— «Извинения»? — Он изогнул одну бровь. — Я не помню, чтобы я приносил какие-либо изви…
Она ударила его бедром в бок, и он замолчал на полуслове с задумчивым выражением лица.
— Я хотел сказать, — поправился он с достоинством в голосе, — что я польщён — глубоко польщён — вашим великодушием.
— Вот почему ты доживёшь до следующего рассвета, — ласково улыбнулась она ему.
— Соображение, которое действительно приходило мне в голову, — признал он и снова поцеловал её в лоб, прежде чем устроиться поудобнее.