СПРАВЕДЛИВАЯ ИМПЕРИЯ
Хотя Карл Великий был всемогущим вождем, его правление оказалось менее авторитарным, чем правление императорских Рима и Византии. Во время его правления было принято более тысячи законов и указов. Они составлялись с помощью племенного совета, состоявшего из лиц благородного происхождения, священнослужителей и воинов. Для облегчения управления Карл Великий разделил Империю на «округа», которыми от лица короля правили «графы» из местных господ благородного происхождения. Карл расплачивался с ними землями, узурпированными у церкви, которая этого не забудет.
Местные правители осуществляли свою власть через местный суд, называвшийся mallus. Название происходило от германского слова, обозначающего законодательное собрание. Истцы и ответчики представляли свои версии, по ним выносились вердикты. Тщательно рассчитанные денежные штрафы в виде наказания ответчика, или wergild, накладывались, когда доказательства позволяли принять бесспорное решение. Когда такие доказательства отсутствовали, суд мог назначить испытание, позволяя всезнающему Богу определить виновность или невиновность. Чаще всего испытание заключалось в затягивании в положенный срок раны от кипятка или огня. Если ожог заживал, то обвиняемого признавали невиновным. Хотя Суд Божий и был экстремальным способом, он стал принципиальным усилием отправлять правосудие. Это отражало желание Каролингов создать справедливое и просвещенное общество.
Также добиваясь этой цели, Карл Великий создал специальные отряды императорских посланцев, missi dominici, и судебных экспертов, scabini, чтобы надзирать за работой местных судов. Их выбирали из занимающих высшее положение, пользующихся доверием семей, приближенных к трону. Они регулярно посещали суды Империи, чтобы наставлять их «решать вопросы абсолютно справедливо и беспристрастно, рассматривая иски, подаваемые церквями, вдовами, сиротами и всеми другими лицами, без обмана, без взимания излишней платы и излишних отсрочек»{99}.
Однако правление графов и посланников от имени короля может быть сильным настолько, насколько сильны те, кто отдает приказы и те, кто им подчиняется. Королевские эмиссары редко сообщали о недолжном поведении{100}. С течением времени дарованные императором земли становились наследуемыми, и правители на местах получали новые земли и власть, прибавляя их к уже имеющимся. Такое обогащение больше способствовало расширению власти и увеличению богатств на местах, чем высоким стандартам королевского правосудия.
На протяжении девятого столетия франкское наследственное право соединялось с изменяющимся количеством семей и динамикой создания географического и политического пейзажа современной Европы. Королевский франкский обычай оставлять в наследство равные или значительные части каждому наследнику мужского пола являлся основной структурной силой. Франкская традиция раздела наследства основывалась на религиозной вере в то, что родители должны относиться к своим детям одинаково. Это соответствовало и их нравственным убеждениям. Такая традиция останется в германских, особенно, в протестантских регионах вплоть до семнадцатого века{101}. В то время как эта практика обещала большее политическое единство, разъединенное королевство, часто продолжающее делиться дальше, привлекало хищников. С усилением подобного распада франки оказались своими же собственными худшими врагами.
Меровинги установили прецедент разделения империи на части, хотя и без ужасающих последствий. Четыре переживших Хлодвига сына унаследовали равные доли королевства своего отца. После смерти младшего, Хлотгара, королевство на короткое время заново объединилось, но только потому, что три брата умерли раньше него. Следуя примеру своего отца, Хлотгар раздал равные части своим четырем сыновьям — это было второе разделение на четыре части королевских франкских земель в течение половины столетия. Еще больше ситуацию осложнил тот факт, что у Хлодвига и Хлотгара было по четыре переживших их сына от двух различных браков, а, следовательно, присутствовали эгоистичные матери и соперничающие сводные братья. В случае Хлодвига имелся старший сын от первой жены и три младших — от второй, у Хлотгара — наоборот. Ни одна из королев-матерей не хотела, что ее сын (или сыновья) получил меньшее наследство, чем его брат (или же братья) по отцу, поскольку как станут жить дети, так будут жить и матери. А дети, по большей части, были готовы взяться за оружие, чтобы защищать свои доли наследства. Подобное положение вещей обеспечивало влияние франкских королев-матерей и их сыновей на дела наследования и государства{102}.
Однако (по большей части — из-за высокой смертности единокровных братьев), королевские семьи Меровингов избегали братоубийственной зависти, разделения государства на части и уязвимости для иностранного вторжения, которое ждало Каролингов. В начале своего правления единственный выживший сын Карла Великого, который наследовал ему, Людовик Благочестивый, предвидел опасность и попытался ее упредить. Он заменил разделение наследства версией права первородства, то есть правом старшего сына на наследование недвижимости. Людовик основывался на плане, составленном его отцом, когда тот обдумывал последствия, если умрет, оставив после себя многочисленных, воюющих друг с другом наследников{103}.
По императорскому Ordinatio 817 года Людовик сделал двадцатитрехлетнего Лотара, своего старшего сына от второй жены Эрменгард соправителем и единственным наследником неделимых франкских земель. Младшие братья Пипин и Людовик получали меньшие наследства, Аквитанию и Баварию соответственно. Это также расстроило других могущественных людей, интересам которых больше отвечало наследование по частям{104}. Тем не менее, указ Людовика Благочестивого мог бы пережить сопротивление. В этом случае он послужил бы основой для объединения франков, ранней государственности и статуса нации. Но помешали конфликты в семье Людовика.
Первым врагом этого указа стала третья жена, Юдифь, на которой Людовик Благочестивый женился в 819 году. Она была дочерью графа Вельфа, имевшего владения в Баварии и Алемании и являвшегося полезным союзником во время восточных военных кампаний франков. По отзывам современников, она была молодой женщиной «сказочной красоты и ума{105}. Юдифь получила королевскую власть после того, как в июне 823 года родила четвертого сына Людовика Благочестивого, будущего Карла Лысого. Появление сына подчеркнуло родственные отношения, связывавшие два королевских рода, а заодно — и страхи перед будущим. Возникла разрушительная угроза{106}.
Зная, что мачеха снова беременна (ранее Юдифь родила дочь), Лотар действовал поспешно, чтобы закрепить наследование трона в соответствии с указом отца. На Пасху 823 года Папа Пасхалий короновал его со-императором. Через три месяца по указанию его отца Лотар поднял новорожденного сына мачехи из купели в королевской церкви в Ахене и, таким образом, стал крестным отцом своего сводного брата. Несообразность и абсурдность зрелища не могли не заметить ни Лотар, ни Юдифь. Оба наверняка раздумывали у алтаря о вызове, который бросает новому порядку наследования этот младенец. Лотар мог потерять королевство или увидеть, как оно слабеет, а Юдифь могла потерять мужа, который, скорее всего, умрет раньше нее, после чего она останется на милость своих пасынков{107}.
Получение ее собственным сыном относительной мелочи в виде наследства было немыслимо для императрицы. В течение десятилетия она потребовала равного раздела франкских земель между ее сыном и Лотаром. Другие заинтересованные стороны, как местные, так и иностранные, присоединились к ее усилиям по восстановлению наследования долями. Братья, сыновья Людовика от второго брака, боялись, что Юдифь, всегда способная очаровать их отца, получит преимущества над ними. Император удивил их во время встречи в Вормсе в 829 году, создав новое королевство для их сводного брата на его шестилетие.