— Я уже перевел переключатель на двадцать, — прошептал Лемманс.
— Гм-м… Что-то не чувствую никаких изменений, — проворчал Мерра. — Тридцать!
Лемманс щелкнул переключателем, переведя его на тридцатку, и Мерра снова вздохнул.
— Чем интенсивнее колебания, — продолжал он, — тем меньше сопротивления испытывают молекулы воздуха, проходящие через индифферентное поле. Вот сейчас я почувствовал различие. Труднее стало дышать. Почти весь воздух проходит сквозь меня. Но кровь все же захватывает часть кислорода. Однако не понимаю, как это происходит. Выходит, я не могу задерживаться в этом кубе.
Он стронулся, наконец, с места, подошел к железному кубу и медленно, неуверенно, странно замедленным движением, протянул к нему палец. Было в этой ситуации нечто нереальное, что помешало на мгновение Мерра поверить, что палец его действительно проникнет в железную стену.
Лемманс смотрел, чувствуя, как холодок суеверного страха заставляет ощетиниться волоски у него на загривке.
Палец коснулся железа — но не остановился. Он продолжал входить в железо, и железо не могло задержать его проникновение.
— Проходит! Проходит! — закричал, задыхаясь от восторга и ужаса, Мерра. — И никаких неприятных ощущений!
Он завопил во все горло и прямо, решительно погрузил в куб руку. Затем обе руки, потом ногу.
Смех клокотал у него в горле. Мерра вытащил руки, снова погрузил их в железо и опять вытащил. Потом принялся махать ими.
Затем, задыхаясь, отступил.
— Я войду туда целиком. Придется несколько секунд пробыть без воздуха, но это не причинит мне вреда.
На пробу он снова ввел руки в куб.
— Сорок, Лемманс! Прежде я не замечал, но есть разница, по сравнению с перемещением рук в воздухе. Почти как в воде. Разумеется, ведь железо плотнее воздуха.
Лицо Лемманса побелело, поскольку он подумал, что сейчас предстоит ему сделать. Решимость его ослабела. Рука задрожала, на лбу вспыхнули крошечные бусинки пота, когда он перещелкнул переключатель на сорок.
Он изумленно смотрел, как Мерра легко и уверенно снова походит к кубу, размахивая на ходу руками. Словно через ревущую Ниагару услышал он голос Мерра:
— Я должен пройти сквозь этот куб, Лемманс… Мало воздуха… Пятьдесят!
Глаза Лемманса дико сверкнули, когда Мерра подошел еще на шаг. Он смотрел, как доктор остановился, глубоко вдохнул, стараясь насытить свою кровь кислородом. Затем сделал шаг, шаг, занявший долю секунды, но Леммансу эта доля показалась часами.
Нужно было рассчитать точно, когда Мерра достигнет середины куба.
Он перевел переключатель на пятьдесят, и тут же лицо доктора и вся передняя часть его тела вошли в куб, молекулы его тела и молекулы железа спокойно пролетали друг мимо друга, не касаясь и не сталкиваясь.
Но доктор не стал бы задерживаться в кубе дольше, чем требовалось бы, чтобы пройти шесть шагов. Секунду спустя он весь погрузился в железо и скрылся из глаз. Момент настал!
Лемманс напрягся. Стук пульса в ушах казался ему ударами кузнечных молотов. Пальцы затряслись на переключателе. Расширившимися глазами он наблюдал, как исчезает Мерра. Миг — и его нет. Ни следа, словно он никогда и не существовал!
Лемманс почувствовал, как его глаза вылезают из орбит при мысли о том, что он собирается сейчас сделать. Он ненавидел Мерра жуткой ненавистью, но все равно, его маленькая душонка вся трепетала от ужаса при мысли об убийстве человека. Но Лемманс в отчаянии вспомнил, что это же человек, которого он подстерегал десять лет. Не могут же десять лет ненависти пролететь напрасно, из-за одного лишь мига неуверенности! Мерра ушел в куб, железо окружало его со всех сторон. Время настало. Пробил час расплаты!