Лицо Монтклиффа посмурнело.
— Нет нужды о чем-либо умалчивать, mon ami[8], — быстро и серьезно проговорил он. — Уверяю вас, те, кто держат нас здесь, не могут услышать, о чем мы говорим. — Он пристально поглядел на Бойла. — Вы детектив, да? Окружной прокурор, желая раскрыть тайну исчезновения своих ключевых свидетелей, назвал вас главным свидетелем в каком-нибудь важном деле, например, в убийстве, n'est-ce pas?[9]
Бойл быстро огляделся. Здесь было семь мужчин и пять женщин, большинство из них в возрасте чуть больше среднего. На лицах у всех был написано искреннее любопытство и явная честность. Исключение составлял лишь сицилиец с каким-то болезненным лицом, некий Тонио Пэгли, как вспомнил Бойл, который собирался дать показания против лидера мощной преступной группировки, когда исчез. Бойлу сразу не понравился угрюмый, злобный блеск его черных глаз. Но он решил не обращать на него внимания.
После слов француза он отбросил роль, которую играл до сих пор, и все рассказал.
— Как мы и надеялись, — с кривой усмешкой закончил Бойл, — меня похитили. По идее, я должен был попасть в гущу событий, обнаружить главарей похитителей, обмануть их и вернуть похищенных их семьям.
— Ха-ха! — сказала Патрисия Вел ни с явным сарказмом. — Ну вот, теперь вы здесь. И что собираетесь делать? Поздравляю вас, мистер Бойл, с вашей проницательностью! Вы позволили похитить себя. Но для чего? А вы не подумали, что если бы отсюда можно было сбежать, то к этому времени мы бы уже нашли какой-нибудь способ бегства?
Бойл с намеренной невежливостью проигнорировал ее и повернулся к грузному, откормленному бор… пардон, бизнесмену по имени Хаггарт.
— Знаете ли вы, — почтительно спросил он, — сколько времени пробыли здесь?
— Ну, наверняка, не больше семи-восьми дней, — быстро ответил Хаггарт, — хотя, как вы уже, несомненно, выяснили, смена дней и ночей происходит здесь так быстро, не дольше восьми-десяти минут за сутки… так что невозможно уследить за временем.
Бойл улыбнулся всей группе.
— Уже знаю, — негромко сказал он. — Все указывает на то. Вы говорите, что пробыли здесь — как подсказывают вам ваши чувства, — примерно неделю. Но исчезли вы, мистер Хаггарт, почти год назад. Я хорошо помню ваше дело. Вы были свидетелем по делу убийства Халлоуэя и заявляли, что владеете доказательствами, которые бесспорно докажут вину Джона Варни. Ну, так вот, — криво усмехнулся он, — Варни оправдан, так что теперь слишком поздно что-либо предпринимать. И я хотел бы знать, почему не освобождают тех из вас, кого больше нельзя использовать в качестве свидетелей?
Бойл всматривался в их лица и видел один лишь страх. Да он и сам чувствовал, как холодная волна гуляет вверх-вниз по его спине. Он сам не смел обдумать мысль, которая все время крутилась у него в голове.
Монтклифф откашлялся и пожал плечами.
— Этот вопрос задаем мы все, — сказал он, и по его тонкому, аскетическому лицу промелькнула какая-то тень. — Многие из нас давно уже не нужны нашим похитителям. Мы находимся здесь уже много дней нашего времени, что составляет, по крайней мере, месяцы времени внешнего. Разумеется, мы уже никому не опасны!
И тут, внезапно, все они поняли то же самое, что понял Бойл. С ними со всеми случилась какая-то странная метаморфоза. Их метаболизм был чудовищно замедлен! Практически, они существовали на значительно более медленном уровне, чем их похитители. Похитителям они должны были казаться бесконечно медленно движущимися статуями, в то время как сами похитители мелькали перед ними с быстротой молний!
В свете этого не удивительно, что бегство казалось крайне, чудовищно невозможным!
Патрисия Велни посмотрела на него с любопытством.
— А вы умный, раз поняли это так скоро, — нехотя сказала она. — Интересно, каким же образом?
Дик Бойл невинно улыбнулся.
— Хотя они и замедлили наш метаболизм, но не могли замедлить силу тяжести! — сказал он. — Это ощущается при ходьбе.