Тед был ошеломлен. Фосфор! Но ведь как только влажные комочки газеты высохнут, они моментально вспыхнут ярким и жарким пламенем!
Ужасная истина внезапно вспыхнула в голове Теда, как осветительная ракета над Лондоном. Шуйлер хочет уничтожить лабораторию Вудрофа, спалить ее дотла. Но почему? Ответ мог быть только один. Шуйлер был нацистским шпионом!
Тед дрожал, потел и задыхался от этого ужасного открытия. Но ничего другого быть не могло. Только это объясняло буквально все. Ведь именно на «Скоординированных механических инструментах» прогремели недавно взрывы. А Уилл Шуйлер был там начальником отдела кадров! Фактически, он мог нанимать на работу других нацистских саботажников. А теперь стал саботажником сам.
— Вот ведь пес шелудивый! — в ужасе прошептал Тед. — Он знает, что Вудроф работает на правительство, чтобы найти противодействие новому газу, что используют немцы. Он знает, что Вудроф уже год трудится над этим проектом. Уничтожив лабораторию, он уничтожит всю работу Вудрофа. Собака бешеная!
В голове у Теда царил настоящий хаос. Что теперь делать? Бежать за Джинни и Вудрофом и рассказать им все? Нет! Пока он им расскажет, даже если сумеет найти их, газеты уже высохнут, и весь дом Вудрофа станет бушующим адом. Нет, Тед должен предотвратить бедствие сам… но это ужасно, ужасно рискованно.
Однако он решился. Он развернул свое крошечное, пятисантиметровое тело, зарылся руками в огромный комок пропитанной фосфором бумаги, лежащий рядом, и с таким не тяжелым, но страшно неловким грузом выскочил из-под стола и бросил газету на цементный пол. И дрожь прошла по его телу. Газета была ужа почти суха! Если бы она загорелась, пока он нес ее… От этой мысли Теда пробила крупная дрожь.
Было так темно, что он почти ничего не мог увидеть. Но сверхчеловеческое обоняние безошибочно привело его к мусорной корзине. Он видел лишь часть ее огромной оправы, но напружинился и прыгнул, как ему показалось, сразу на три с лишним метра. Торжествующе ухватился за край корзины. Попытался опрокинуть корзину, но это не удалось. Тогда он червячком заполз на край и прыгнул внутрь. И попал в массу мятой бумаги.
Тед задыхался, глаза его буквально вылезали из орбит. Он отчетливо представлял, что находится посреди потенциального зажигательного котла. Нужно было действовать быстро.
Он нашел два комка бумаги, пахнущей фосфором, и выбросил их из корзины, как огромные баскетбольные мячи. Затем полез обратно на пол и подтащил эти комки на свободное место.
А после этого Тед стал настоящим вихрем. Он собрал все опасные комочки газеты и сложил все это кучей на свободном месте посреди цементного пола. Оставался только один, но он на полках, вне досягаемости. Окна лаборатории были закрашены черной краской, поэтому было слишком темно, чтобы лезть туда наощупь. Нужно было включить свет. Но как?
Ну, Тед теперь был силен — даже сверхчеловечески силен, хотя и размерами не превышал мышь. Он обхватил обеими руками ножку ближайшего к выключателю стула. Потом напрягся и потащил, потащил, задыхаясь и хрипя, пока не взорвался самыми грязными ругательствами. Стул даже не сдвинулся с места!
Тед пришел в бешенство. Он должен включить свет. Причем, как можно быстрее. Не теряя ни секунды. Калифорнийские ночи бывают прохладными, несмотря на то, каким бы жарким ни был день, но нынешняя ночь была теплой, потому что день был исключительно жарким. Шуйлер, конечно, принял это во внимание. В любой момент пропитанная фосфором газета на полке могла вспыхнуть белым, обжигающим пламенем.
Тед подошел к выключателю и смерил его взглядом. Он едва видел его, находящегося в полутора метрах над полом. Тед напружинил крошечные мышцы ног и прыгнул. Высоко прыгнул, а на обратном пути скользил вдоль стены и практически коснулся выключателя, но тут обнаружил, что он из тех выключателей, в которых, чтобы включить свет, рычажок надо поднять вверх, а не опустить вниз.
Он должен включить его, пока летит в прыжке вверх.
Тед попробовал. Потом еще и еще. И так десять раз. Он не раз при этом ушибся и ободрался о стену. Наконец, он отступился и лег на пол, раскинув руки по цементу. Он был ошеломлен. Он рыдал от боли. Он был почти без сознания. И никто, никто не мог ему помочь!