Впервые в жизни Оо был совершенно ошеломлен. Он мог бы поклясться, что не так-то просто оказалось заполучить свободу. Он не видел ничего такого в том, чтобы общаться с сотней или с сотней тысяч человек. Он вообще не знал, что такое страх сцены. Но произнести речь о червях — причем об определенном виде червей, о среде обитания которого, внутреннем устройстве или других характеристиках он не знал абсолютно ничего, — было за пределами его возможностей.
Мы, — кольнула Оо острая мысль Карайлайраба, — могли бы просто смыться.
О, нет! — эта идея ужаснула Оо. — Сбежать… и оставить это симпатичное молодое существо тонуть в одиночку? Вспомни, я люблю ее — точнее, ее любит мое тело, мои инстинкты и мой таламус! Подумай лучше, что мог бы сделать настоящий Гарри Робертсон. Никакой человек, каким бы великим он ни был, не может так пренебрежительно обходиться со своими подчиненными. Нет-нет, я должен довести дело до конца. Однако признаюсь, что пока что не вижу выхода. А теперь помолчи… и дай мне подумать.
ГЛАВА ВТОРАЯ
Планета на продажу!
Карайлайраба замолчал, зато Мэри Лу не закрывала рта. К тому времени, как они добрались до аудитории, в голове у Оо было пусто, как на тонущем корабле, с которого уже сбежали все крысы-мысли. Он последовал за Мэри Лу через задний вход.
У Оо остались лишь неопределенные воспоминания, что его держат за руку и заставляют бежать и бежать, пока он не прибежал в зал, в котором слышался гул голосов тысяч мужчин и женщин.
Он повернулся, чтобы взглянуть на Мэри Лу, и она нежно поцеловала его.
— Я буду в зале, любимый, — шепнула она. — Я наверняка не пойму ни слова из того, что ты сейчас скажешь — как не понимала то, что ты писал мне в письмах о червях. Я не понимала ни слова! Но все равно, любимый, удачи тебе!
Она ушла, и рядом не осталось никого, кроме Карайлайраба и сияющего радостью толстяка, который представился, как Григорьев-Донской из Москвы. Впрочем, говорил он на безупречном английском.
— У вас с собой записи? Нет? — Глаза его округлились. — Вы будете говорить по памяти? Замечательно!
— Я могу, — сказал Оо, чувствуя себя так, словно врастает в пол, — быть немного специфичным.
Доктор Григорьев-Донской экспансивно заявил, что Оо может быть сколь угодно специфичным, а так же техничным, если пожелает. Потом он взмахом руки поманил за собой Оо и Карайлайраба, и они вышли в яркое сияние сцены. Оо и Карайлайраба уселись, а Донской прошел на трибуну и потребовал тишины. Когда зал затих, Донской принялся длинно, нудно и хаотично излагать историю добровольного отшельничества доктора Гарри Робертса на своей планете. Оо уловил фразу «…сыворотку против рака, полученную никогда не использовавшимся прежде методом, а также пагубную для туберкулеза и еще ряда заболеваний, являвшихся до сих пор настоящим бичом Человечества, так что теперь становятся не нужны сульфаты, хинин, грамицидин…»
Что будем делать? — появилась в голове Оо ясная, холодная мысль Карайлайраба. — Ты еще не нашел решения?
Нет.
Настал, — простонал Карайлайраба, — самый черный момент моей жизни. Я уже дрожу при одной лишь мысли о том, через какие муки тебе придется пройти. Я ничем не могу помочь тебе. Нам нужно готовиться к поспешному отступлению.
— И этот человек, о котором я вам рассказываю, человек, который знает червей нематод лучше всех в мире, человек, которого я сейчас вам представляю, находится здесь, во плоти! Доктор Гарри Робертсон!
Доктор Донской шариком скатился с трибуны, а очнувшегося от своих мыслей Оо, казалось, вынес на трибуну поднявшийся шквал аплодисментов, и тысячи ученых глаз буквально впились в него. Оо, стоя на трибуне, подумал с холодной ясностью: Наверное, нам стоило выбрать не «Аризону», а какой-то другой отель. Но эту мысль он не стал посылать напарнику.
Он также подумал о том, что они с Карайлайраба должны были бесшумно исчезнуть, как Карайлайраба и советовал.
— Леди и джентльмены, коллеги-нематологи и все, кто выбрал своей профессией медицину, — вслух сказал Оо. — Спасибо вам…
Он замолчал, не зная, что говорить дальше. Готовься к поспешному отступлению, — протелепатировал он Карайлайраба. — При помощи митоза мы просочимся сквозь пол и… Нет! Погоди! Я придумал!! У меня есть что сказать!!!