Оо согласился с этой цепочкой рассуждений. Он, как и Карайлайраба, знал, что теперь опасно вводить девушку в гипносостояние. Потому что мышцы ее сократятся, и тепловой пистолет выстрелит. И все равно, рано или поздно, им пришлось бы объясниться. У них не было желания никому причинять беспокойство.
— Прошу вас, — застенчиво сказал Оо, нервно косясь на оружие в ее руке, — дать нам возможность объясниться перед тем, как вы… э-э… примените «решительные меры».
— Так объясняйтесь! — завопила Мэри Лу. — И что вы можете объяснить? Тут нет никаких объяснений, если только вы не дьяволы или монстры… или если я не спятила окончательно. Этого просто не может быть. Я приказываю вам объясниться!
— Мы — монстры, — смущенно поеживаясь, сказал Оо. — По крайней мере, вы назвали бы нас монстрами. Но у нас нет злых намерений. В действительности мы просто амебы-переростки, по крайней мере, так я считаю. Мы обладаем специфической способностью копировать любые живые существа. — И он рассказал про их первоначальный опыт превращения в ворон. — Наша основная цель состояла в том, чтобы получить во владение Статую Свободы, — продолжал Оо. — И теперь, когда она стала нашей…
Губы Мэри Лу так и открылись.
— Так значит, вы владеете Статуей Свободы? И как же вы ее получили, безумцы?
— Мы отдали за нее полтора миллиона долларов, — сказал Оо, чувствуя, что ступает на тонкий лед.
— А откуда вы взяли полтора миллиона долларов? — ошарашенно продолжала девушка..
— От человека по имени Джон Хаггинс Рэндольф.
— Больше ни слова, — со смертельной угрозой в голосе сказала Мэри Лу. — Дальше я догадаюсь сама. Вы продали планету Гарри «Трансвселенской фармацевтике» Так?
— Ну, да. И взамен…
— Вы купили Статую Свободы! — термоспрей выпал из пальцев Мэри Лу, она согнулась и буквально покатилась по полу, смеясь, как сумасшедшая.
Это истерика, — протелепатировал Карайлайраба. — Хотя не могу понять, почему она вдруг впала в истерику. Но она явно не считает, что Статуя Свободы равна по значимости планете ее возлюбленного.
Оо постоял в нерешительности. Истерика была разновидностью шока, а в одной из книжек на звездолете он вычитал, что подобное следует лечить подобным. Он решительно наклонился и влепил Мэри Лу пощечину. Она перестала смеяться, ошеломленно дотронулась до щеки, затем из ее глаз хлынули могучие потоки слез, а плечи начали вертикально колебаться.
— Вы просто бессмысленные идиоты, — едва выдавила она. — Вы сами не знаете, что творите. Вы самые зеленые из всех зеленых человечков. Это смешно, просто смешно. «Трансвселенская фармацевтика» заботится о своей монополии. Теперь у них есть планета и черви, а описание процесса они могут отыскать в любом научном журнале. И сыворотка, которую планировалось продавать всем страждущим чуть выше себестоимости, теперь станет продаваться с тысячепроцентной прибылью. — Внезапно она вскочила. — Ну, не стойте же столбами! — выкрикнула она сквозь слезы. — Разгипнотизируйте Гарри и Ангуса. А я попытаюсь не дать им убить вас.
Человеческая кожа Оо побледнела, и он протелепатировал Карайлайраба:
— Мы все испортили. Мы всем навредили! Я не хочу оставаться здесь и подвергнуться оскорблениям Гарри и Ангуса, когда они проснутся. Примерно через минуту они начнут шевелиться, Мэри Лу отвлечется от нас, а мы тем временем бесшумно удалимся через дверь. Мы даже можем на время сохранить наши человеческие тела.
Карайлайраба послал в ответ мысленное согласие и нервно переминался с ноги на ногу, пока Оо снимал с Ангуса и Гарри гипноз. Оба человека разом открыли глаза, и Мэри Лу с плачем упала на колени возле Гарри. В ту же секунду Оо и Карайлайраба выскользнули за дверь. Они быстренько спустились вниз в лифте, выскочили на улицу и буквально набросились на ближайший гравимобиль.
— Куда угодно! — напряженно велел Оо водителю гравимобиля, машина стрелой помчалась по улице, и лишь проехав несколько кварталов, парочка инопланетян вздохнула с облегчением. Карайлайраба повернул голову и глянул назад.
— За нами никто не гонится, — ликующе воскликнул он. — Теперь мы можем поехать и завладеть Статуей Свободы! Оо, мне кажется, просто невозможно полностью вникнуть в человеческие дела и поступки.